Индия. Тысячелетия и современность
Шрифт:
Жаль, что трудно вывозить за пределы Индии хрупкие стеклянные браслеты, прекрасные, как цветы, как маленькие гирлянды из застывших переплетенных струек разноцветной воды.
Производство стеклянных браслетов такое же древнее, как история Индии, — они упоминаются в самых старых памятниках литературы, а их осколки, как и бусы из стекла и фаянса, найдены в раскопках в долине Инда. Не только бедные, но и богатые женщины носят стеклянные браслеты, потому что это истинные произведения искусства.
Если браслет разбился — не беда. Мелкими разноцветными стеклышками украсят керамические изделия. Осколки плавятся при обжиге, слегка оплывают,
Браслеты делают и из так называемого лака — особой смолы, которую приносят из джунглей. Ее разогревают, смешивают с краской и формуют па палке толщиной с женскую руку. Часто на них наносят узоры из бисера, пока смола еще теплая и мягкая. Эти дешевые украшения пользуются большой популярностью у крестьянок и других небогатых женщин, которые унизывают руки яркими браслетами от кисти до локтя, а иногда и выше.
В каждой индийской деревне, не говоря уже о каждом квартале каждого города, обязательно есть свой ювелир, а то и несколько. Среди них встречаются такие искусные мастера, которые выковывают, чеканят, гравируют и сплетают из золота и серебра кольца для пальцев рук и ног, серьги для ушей и носа, широкие ажурные воротники и нагрудники, охватывающие шею и ниспадающие на грудь, как кружево. Они владеют всеми видами техники обработки металлов, как и всеми способами гранения и обрамления камней.
Не зря столько столетий пишут о сказочных богатствах Индии. Взгляд поражает обилие самых разнообразных серег, бус, браслетов на руках и ногах, подвесок буквально на каждой женщине. Сейчас, правда, в кругу интеллигенции не принято носить много украшений, но это не значит, что их нет, они просто лежат в домашних сейфах или хранятся в банках, и их берут только для того, чтобы надеть в праздники. Я уж не говорю о том, какие огромные богатства накоплены в семьях бывших правителей княжеств — раджей и махараджей, гаэкваров, низамов и навабов. Богатства просто неисчислимые. Народы княжеств жили в такой нищете и в таком бесправии, которое трудно себе представить, — крестьяне, кроме работы на своих полях и выплаты налога, должны были в любое время и столько, сколько потребуется, работать на правителей княжеств, а также преподносить им, как, впрочем, и сборщикам налогов, старшинам деревень, землевладельцам и другим «высоким лицам», подарки по поводу разных торжественных событий в их семьях. Воистину тотальное ограбление народа имело прямым результатом наращивание колоссальных богатств — и в значительной их части именно в форме драгоценных украшений — в руках князей. И не только князей, но жрецов и жреческих корпораций больших храмов.
Сказано: «Рука ремесленника всегда чиста». Я бы перефразировала это выражение, сказав: «Рука ремесленника всегда творит красоту», многогранную, разнообразную, красочную, яркую — роспись и вышивку, ювелирные изделия и гравировку по металлу — и скромную, скрытую от глаз под покровом простоты и незаметности — игрушки и фигурки людей, богов, птиц и животных.
Основным материалом для этих поделок служит глина. На сырые или готовые — высушенные просто на солнце или подвергшиеся обжигу — изделия наносится роспись.
Такие изделия нередко бывают однодневками. Это совсем особая ветвь искусства — изготовление изображений богов, праздники которых ожидаются в ближайшем будущем, «домиков богини Лакшми» (богини счастья и процветания), ко дню осеннего праздника огней Дивали, ритуальных светильников
Трудно понять то полное равнодушие, с каким взирают все участники праздника на гибель произведений высокого ремесленного мастерства. Но объяснить его, конечно, легко: ритуальное действие считается гораздо более важным, чем труд ремесленника, который крайне дешев. На следующий год появятся вновь такие же, если не еще более красивые, изображения, и снова будут ввергнуты в воду, как их ввергают год за годом, век за веком.
Лепят из глины целые сцены из мифов и преданий не для храмов, не для продажи, не для музеев, а для того, чтобы показать их за деньги прохожим, а через день-два сломать. Таким образом мастера зарабатывают на жизнь. Это необыкновенно подвижная отрасль искусства. Целые поколения ремесленников обрекали и обрекают творения своих рук на немедленное уничтожение.
Сначала меня поражало отношение мастеров к необходимости истребления собственных творений — спокойно разбивают их молотком, подметают площадку и начинают лепить что-нибудь иное.
Сначала я ощущала острую потребность схватить их за руку, остановить это разрушение, но потом стала думать так же: «А куда их девать, эти фигуры?» Они громоздки и недолговечны, никто из местных жителей их не покупает, а для туристов они крайне неудобны, да такой мелкой ложкой к тому же и не вычерпаешь реки творчества.
Из того обилия мелкой глиняной пластики, которая поступает в продажу на рынки или в эмпориумы, внимание исследователя не могут не привлечь раскрашенные фигурки людей и животных, которые производятся в Бенгале, т. е. в Восточной Индии. Все, кто хоть раз в жизни видел наши вятские (дымковские) или более древние — тульские глиняные игрушки, с такой жадностью раскупаемые иностранцами, не могут не заметить разительного сходства между ними и этими бенгальскими фигурками. Сходство во всем — в технике изготовления, в композиционном решении, в форме, цвете и приемах раскраски. Даже к методу украшения их наклеенными кружочками или полосками из тончайшей золотой или серебряной фольги прибегают, словно сговорившись, мастера Вятки и далекого Бенгала. И не надо думать, что здесь играет роль позднее заимствование — эти фигуры в течение многих столетий изготовляют в индийских деревнях.
Когда я ставлю дома на стол игрушки вятские, тульские или севернорусские каргопольские вместе с бенгальскими и предлагаю кому-нибудь угадать, что откуда, то только специалистам это удается, да и то не без ошибок.
Между прочим, специалисты считают, что тульские и каргопольские игрушки более близки к произведениям мастеров Киевской Руси, чем вятские фигурки.
Заметная разница прослеживается лишь там, где в фигурку вложено явно индийское или сугубо русское содержание, да и то не всегда, но даже при этом техника исполнения остается сходной.