Индийский поход
Шрифт:
Василий с помощью урядника принял сидячее положение с радостью отмечая, что никаких нехороших симптомов вроде головокружения или слабости в теле не наблюдается.
– А что же тогда случилось?
– Не знаю… Место тут не простое, – решил свалить все на круг-лабиринт Орлов.
Отказавшись от помощи Онисима, что порывался ему подсобить, он встал со своей лежанки и пошел к костру, где присел на бревнышко. Тело при этом слушалось отлично.
Людей же следовало отвлечь от темы падучести, переведя стрелки на непознанное. Хроноаборигены в такую
– А что я тебе говорил Василий Васильевич?! – не унимался урядник-нянька. – Не надо было ходить туда… бесовское место…
Орлов вспомнил, что Онисим и впрямь возражал против остановки у круга на ночевку.
– Ничего оно не бесовское…
– А то какое же?! Вошел в него, прошелся по тропинке и опал как лист, словно хребет из тебя вынули! Мы уж думали, что все… прибрал тебя Господь. Кинулись к тебе, ан нет, дышишь, только без чувств… Сомлел стало быть…
– Извини что так испугал…
Орлов мысленно усмехнулся. Психологическое состояние урядника можно понять. Случись что с подопечным и он огреб бы так от отца и дела, что потом не разрасти. И еще неизвестно, кто оказался бы более злобным мстителем, отец подопечного или же его дед, что во внуке души не чаял видя в нем продолжателя своего рода и графского достоинства о чем не раз упоминал уже хотел по этому поводу подавать прошение императору, да в опалу попал, оно и понятно, ему самому сыновей бог не дал. И ладно бы в бою слег, то дело понятно, на все воля божья, но не так… в круге бесовском.
«Надо этот момент не просто дезавуировать, но более того, как-то в свою пользу повернуть, – озабоченно подумал при этом Василий. – Казаки по большей части люди темные, в приметы и прочую муть верящие, как никто другой, так что если пойдет слух, что я на бесовском круге чувств лишился, то может плохо для меня в будущем повернуться. Выкрикнет кто-нибудь в горячке во время какой-нибудь сложной ситуации, что, а не бесы ли тобой верховодят? Не на смерть ли нас ведешь в уплату дьяволу душами христианскими? Ну или еще какую-нибудь подобную ересь родят. Оно мне надо? На всякие глупости у людей память долгая. Это добро они быстро забывают. На этой почве могут еще и церковники докопаться…»
Казаки хоть и успокоились, но продолжали с некоторым настороженным интересом поглядывать на своего командира и это Василия нервировало. Но тут ему в голову пришла если не блестящая, то вполне приемлемая идея, что позволяла если не нивелировать произошедшее, то по крайней мере повернуть ее в свою пользу.
– Круги эти нашими предками поставлены, викингами или варягами, теми, кого мы знаем как характерников…
Казаки совсем замерли, а некоторые даже придвинулись поближе, явно заинтересовавшись темой. Оно и понятно, характерники люди легендарные и загадочные. Много о них ходит былей и небылиц и уже не понять, где чего больше.
– А варяги наши предки? – спросил приказный Михаил, молодой подающий большие надежды казак,
Для того у кого нет за спиной влиятельных и богатых родственников, что могут замолвить словечко, да позолотить чью-нибудь волосатую ручку, весьма неплохое начало карьеры, учитывая, что служба сейчас довольно тихая, поляки-то притихли, после того, как их в очередной раз отметили. Пластун каких поискать, невысокий но очень верткий, мало кто с ним мог справиться.
– В том числе, – кивнул Орлов. – Казаки до недавнего время чубы носили, так это от них повелось. Слышали наверное о таких людях древности, как конунг Рюрик, Аскольд и Дир, а уж про Вещего Олега думаю вообще все знают.
Казаки закивали.
– Царьград ходил воевать! – выдал кто-то знающий.
– Верно. Вот он и был таким характерникком. Провидцем.
– А что круги-то эти?.. – спросил двадцатилетний Уил, калмык, отменный лучник за что собственно и был приближен Василием, потому как иногда может потребоваться использование бесшумного оружия. – Зачем они?
– Круги ставили в былые времена на местах силы, где характерникам особенно легко давались их ритуалы, усиливали их возможности, очищали свою душу от враждебных проклятий, избавлялись от злых духов-паразитов цеплявшихся во время походов в море, и даже исцелялись телесно… – на ходу придумывал Василий, валя все в кучу, по принципу «кашу маслом не испортишь».
– А ты зачем туда полез если знал, что там такое место силы? – вновь недовольно проворчал Онисим набивая трубку ядреным табаком. – Наверняка ведь чтобы взаимодействовать с этой силой учиться нужно… Это ведь все равно как несмышленому сесть на дикого коня… вмиг сбросит и затопчет. Что с тобой чуть и не произошло…
– Прав ты… во всем прав, – показательно повинился Орлов. – Вот только видишь ли какое дело… я как бы тоже характерник… слабенький правда.
И тут Василий вспомнил из чужой памяти, что в роду Орловых по легендам и впрямь имелись характерники, правда об этом предпочитали сильно не распространяться. У казаков к ним было странное, какое-то двойственное отношение, уважительная опаска. Вроде и полезные члены общества, как ни посмотри, много знают, умеют, но в то же время имело место быть некоторое отчуждение. Люди не любят тех, кто сильно от них отличается. Опять же с точки зрения Церкви их сила имела, скажем так, сомнительное происхождение – ведьмаки.
– Правда, что ли?! – аж слегка отшатнулся урядник.
– Правда. Много слышал о таких местах и вот оказался возле одного из них. Вот и не утерпел. Сам понимаешь, находиться от места силы на расстоянии вытянутой руки и не попробовать…
– Ну да… это наверное, как от девки на все готовой и уже подол задравшей отказаться…
Казаки такому сравнению жизнерадостно засмеялись.
– Верно подметил Онисим. Вот и я не смог от такого отказаться.
– Слаб человек, – пыхнув только что раскуренной трубкой, философски заметил урядник.