Индульгенция 4. Без права на сомнения
Шрифт:
— Что тебе понятно, Борис?! — охваченный гневом, развернулся к нему Олег. — Что я потерял сегодня сына, которого вы убили?! Или что вы хотите забрать у меня еще и дочь?! НЕ ПОЗВОЛЮ!!!
— Ну, во-первых, твоего сына, как это ни странно, убили не мы — да, хотели, да, подготовились, но это должно было произойти чуть позже, в одной из ваших ключевых точек. Видишь, как я с тобой откровенен? Но тут сработали не мы. Впрочем, говорить тут не о чем — все честно, и ты это знаешь. Ну, и во-вторых, никто же не говорит о смерти Светланы. Ведь так, Гриша? — посмотрел
— Конечно, — спрятал тот нож. — Разве ж можно такую красоту лишать жизни?
— Чего ты хочешь, Раздоров? — Олег был в бешенстве, но пока сдерживал себя.
— Как говорит мой сын, я много чего хочу. В данный момент тортика с клубникой. А вот Борис, я точно знаю, любит шоколадный.
— С орешками, — добавил тот.
— Вот, с орешками. Насчет княгини Упыревой не уверен — она больше на мозгах специализируется, но точно от стаканчика мороженого не откажется, день нынче очень уж жарким выдался. Во всех смыслах.
— Тут не место для шуток! — еще больше взвился император светлых.
— Ты молнии-то пригаси, — сощурился Борис. — А то как бы не вышло чего. Люди тут собрались нервные, да впечатлительные. Поймут чего не так, а там и до войны рукой подать. Признайся, как на духу — ты к Видару убийцу подослал? Вот только честно — мы ж все равно узнаем и помереть ему раньше времени не дадим. Скажешь честно — замолвлю за тебя словечко перед князем. Ты ж уже по уши в дерьме, Олег, не топи себя еще больше ложью. К тому же это у вас вроде как грехом считается.
— Не знаю ни про какого убийцу, — тут же сделал тот каменное лицо. — Мне нет дела до ваших темных разборок.
— А откуда ты знаешь, что на него напал темный?
— Хватит цепляться к словам, мне это надоело. Говорю сразу — Светлану я вам не отдам.
— Отдашь как миленький. На ней долг крови лежит. Так что-либо смерть — прямо тут и сейчас, либо…
— Либо? — как эхо повторил он.
— Рабыней моему сыну станет. Служанкой, наложницей, постельной грелкой — это если брать крайний вариант. Или женой — официальной, без права расторжения помолвки и последующей свадьбы. А чтобы соблазнов не было, она сразу переберется к нему, и больше ты власти над ней иметь не будешь. И браслетик мы на нее повесим интересный. На связь душ завязанный. Умрет мой сын, и сразу сдохнет и твоя дочь. Это, так сказать, для подстраховки. И надо ли говорить, что при попытке его снять или как-то отделить от тела будет большой взрыв уровня воеводы?
— Такой силы браслета не существует.
— Ну как же не существует? Завалялся у меня один, — картинно зашарив по карманам, Борис извлек на свет тонкую, едва видимую черную полоску, отдающую холодным светом. — «Узы Мораны» — раритетнейшая вещь. От сердца, можно сказать, отрываю. Но для друга, ты ж знаешь, мне ничего не жалко.
— Позволишь? — Олег протянул к нему руку.
— Да пожалуйста. Только смотри, кровью не испачкай, если вдруг порежешься. Он не активированный и не настроенный пока. Выпьет душу, и ахнуть не успеешь. Навь, зачем я тебя предупредил? В общем,
— У темных все шутки идиотские или только у тебя?
— Гриша, ты видишь, что творится? Мою игру не оценили. Пойти, что ли, в театральный и взять там пару уроков?
— Нормально сыграно. Просто он не любит такие финалы. Проигрывать не умеет и от этого страдает.
— Господа, предлагаю нам всем вместе пройти в мой кабинет, где мы сможем спокойно поговорить. Боюсь, улица для этого не самое походящее место. Я гарантирую вам всем, за исключением Светланы — над ее жизнью властен только князь, — полную безопасность.
— Поддерживаю, — вылезла до этого стоявшая в стороне Гамаюновна. — Дело слишком деликатное, чтобы обсуждать его на открытом месте.
— Мне все равно. Как прикажет Его Величество, так и сделаю, — пожав плечами, ответил Раздоров.
— Хорошо, — кивнул Борис и первым пошел вперед.
Олег бросил взгляд на Светлану, что все так же лежала на земле и мычала, не в силах произнести хоть слово. Упырева очень не любила, когда ее перебивали, поэтому воздушная пробка полностью закрывала девушке эту возможность.
Кивнув своим мыслям, он взмахом руки отпустил охрану и пошел следом за Борисом. Упырева замкнула эту процессию, потащив за собой светлую дочь императора. Кристина же пристроилась чуть сбоку, разрываясь между желанием бежать к Видару и послушать, о чем будут говорить сильные мира сего. Ей казалось очень важным первой узнать новости. Решив, что раз ее не прогоняют, можно пойти с ними, она, стараясь не привлекать внимания, семенила рядом с Раздоровым, иногда кидая на него задумчивые взгляды.
Ну да, она сама не поняла до сих пор, что сделала. Почему ее так взбесила эта атака — ну, Видар и Видар. Наглая, самоуверенная выскочка. Как видит его, так и хочется поце… Нет, дать в морду, конечно! С оттяжкой так, чтобы кровь брызнула. А потом пожалеть. Но сначала врезать. А еще надо убить эту суку Светлану. Нет, ее убьет Раздоров-старший. Что за бред насчет жены или рабыни? Не нужна она нам!!! Светлая мразь только и ждет, чтобы всадить нож в беззащитное сердце. Вон, как сегодня — ни чести, ни совести. И это еще их называют темными.
А еще она видела ее взгляд — похотливый до невозможности. Тварь, бешеное животное! Идет сука и глазки потупила. Так бы и вырвала их. Ну да ничего, это даже хорошо, если ее оставят в живых и отдадут Видару как игрушку. Нет, никакой жены — пусть будет рабыня. А уж Кристина найдет способ устроить ей сладкую и, главное, максимально долгую жизнь. Смерть для нее — слишком малая цена за сделанное.
Тем временем Светлана, покорно идя за Упыревой, не тратила времени зря и просчитывала варианты. Внешне она казалась испуганной и забитой, но это была всего лишь маска. Роль в ее маленьком спектакле, которую она сама придумала и играет по собственному сценарию. Да, она поддалась секундному порыву и атаковала этого темного. Напрасно. Бить в лоб — глупо. Но увы.