Иней как ночь
Шрифт:
— Как пожелаете, лорд Мэзер, — с ухмылкой отзываюсь я.
Меня распирает от радости. Мэзер закатывает глаза, но его губы изгибаются в легкой улыбке. Мы втроем отправляемся в путь.
Два следующих дня мы проводим в дороге, прерываясь только на сон. На привалах один из нас всегда остается на страже, бдительно следя за тем, не появится ли враг и не разожгут ли вдалеке огни.
В Пейзли не было ощущения, что мир разваливается на части. Рарес рассказывал мне о деяниях Ангры, но я воспринимала
Я не спросила у Мэзера, что случилось с накопителем Терона. Знаю только, что он подобрал корделлианский кинжал, когда принц выбросил его в темнице. Но очень сомневаюсь, что Ангра не забрал у Мэзера накопитель.
Опять же встает вопрос: зачем Терон нужен Ангре? Король Спринга любит сваливать всю грязную работу на своих марионеток. Так было с Иродом и Раэлин. Так будет и с Тероном?
У меня все внутри переворачивается. Терон может быть нужен Ангре только по одной причине: из-за меня. Ему известны мои слабости. Он сам — моя слабость. Дорогой мне человек, одержимый ненавистной мне силой.
Я вытираю со лба пот. Спутанная трава цепляется за сапоги, голову припекает жаркое солнце. Меня обуревают разные чувства: дискомфорт, усталость, сокрушительная и всепоглощающая вина, — но я позволяю себе уцепиться лишь за одну. За смирение. Мне придется увидеть Терона таким, каким его сделал Ангра: жестоким, как Ирод; темным, как Ангра. И я должна быть к этому готова.
Фил охает, когда я натыкаюсь на него, но не отрывает взгляда от горизонта. Десятки палаток желтого, коричневого и болотного цвета стоят на границе леса. Они почти незаметны на фоне травы и деревьев. От костров вьется дымок. До нас доносятся приглушенные голоса.
Мэзер поворачивается к нам лицом.
— Похоже на лагерь, — говорит он, идя спиной вперед.
Вялость от знойного жара как рукой снимает. Фил радостно поднимает вверх сжатые в кулаки руки:
— Цивилизация! В каком-то роде.
Он бросается к лагерю, опережая Мэзера. Я же не могу сдвинуться с места, устремив взгляд на палатки.
— Мы здесь, — сиплю я.
Почему-то эти слова звучат больше угрожающе, чем радостно. Я сжимаю лямку чехла от шакрама.
Шагнув ко мне, Мэзер протягивает руку. Над миром нависла угроза войны, но я не одна. Я вкладываю свою ладонь в ладонь Мэзера и позволяю себя вести.
При нашем появлении все звуки стихают. Смолкают разговоры и смех. Над разведенными кострами покачиваются горшки с едой, о которых позабыли потрясенные повара.
Расправив плечи, я иду между Филом и Мэзером по одной из множества протоптанных дорожек. Все таращатся на нас: в основном саммерианцы с их огненно-рыжими
Мы успеваем пройти несколько палаток, когда люди наконец обретают дар речи.
— Это…
— У нее медальон! Смотри!
— Это королева Винтера!
Я изо всех сил сохраняю гордую осанку. Понятия не имею, что все эти люди думают обо мне. Какие слухи до них дошли? Считают ли они меня девчонкой, из-за которой Ангра ополчился на весь мир? Девчонкой, предавшей своего единственного союзника и искавшего альянсы у него за спиной? Девчонкой, позволившей их спасителю, Кэридвен, угодить в плен?
Я сжимаю ладонь Мэзера, набираясь от него сил.
Со всех сторон эхом отдаются одни и те же восклицания. Я деревенею, ожидая худшего, но люди вокруг поднимают руки в воздух и ликующе кричат:
— Долой Ангру! Мы — Винтер!
У меня щемит сердце. У этих людей нет причин радоваться моему приходу, нас всегда беспокоили разные проблемы. Но только два человека могли передать им эти слова: «Мы — Винтер!»
Оторвавшись от Фила и Мэзера, я устремляюсь в глубь лагеря. В груди бешено стучит сердце. Все больше людей подхватывают фразы:
— Королева Винтера здесь!
— Долой Ангру!
— Мы — Винтер!
Я бегом огибаю еще одну палатку. По спине течет пот. Навстречу мне мчится Несса. За ней бежит Коналл. На моем лице расплывается широченная улыбка.
Завидев меня, Несса припускает еще быстрее, как и я. Мы сталкиваемся и осыпаем друг друга объятиями, смехом, вопросами:
— Как ты сюда добралась?
— Как давно ты в лагере?
— Где ты была?
— Ты в порядке?
Отстранившись, я осматриваю Нессу: нет ли ран? С ней все хорошо. На коже ни царапины, ни синяка. Коналл тоже в полном порядке. Я снова обнимаю Нессу.
— Простите, — хрипло прошу я ее и Коналла. — Простите, что оставила вас.
— Так было нужно, — резко отвечает Несса.
Я вздрагиваю, и она хохочет.
— Но лучше бы у тебя на это была веская причина, — грозится она.
— Есть такая, — улыбаюсь я.
— Мира! — Дендера выдергивает меня из объятий Нессы и трясет за плечи: — Никогда больше не смей так делать! Слышишь меня? Никогда!
Ее слова расстраивают меня. Мне бы хотелось пообещать, что я никогда больше не уйду без предупреждения, но ложь застревает в горле.
— Я тоже по тебе скучала, — с трудом произношу я.
Но она уже переводит взгляд на Мэзера и Фила. Ее лицо просветляется, и она берет меня за руку.
— Идите за мной.
Несса хватает меня за руку и чуть ли не вприпрыжку идет рядом. Мы сворачиваем на другую дорожку. Крики вокруг нас затихают, но новость о нашем приходе все еще ходит по лагерю. Люди указывают на меня пальцами и зовут друзей посмотреть. Меня это так отвлекает, что я не сразу замечаю людей вокруг меня.
Винтерианцы. Десятки винтерианцев, держащих в руках еду, чаши или ковши, поворачиваются ко мне. Мы изумленно смотрим друг на друга.