Иней как ночь
Шрифт:
Терон с решительным видом отстраняется и отходит в сторону.
— Еще один шанс, — говорит он. — Еще один.
Его слова звучат почти как мольба. Он больше волнуется за себя или за меня?
Распад освобождает мою правую руку.
— Атакуй меня! — приказывает Терон. — Прими новый мир, Мира. Пожалуйста.
Он действительно умоляет меня. Его лицо напряжено, в глазах волнение.
— Хорошо, Терон. — Я поднимаю руку.
Он улыбается. Надеясь и нуждаясь в том, чтобы я поддалась. Я выхватываю из чехла шакрам.
— Магией!
Да, я использую магию…
Вокруг меня вьется метель, и я покрываю лезвие шакрама льдом.
Прости, Терон.
Я запускаю шакрам в ту секунду, когда Терон кидается ко мне. Ледяной диск ударяет его по голове, и они оба падают на пол. Терон потерял сознание. Распад отпускает меня, и я бросаюсь к Терону проверить пульс. У меня вырывается вздох облегчения. Пульс есть. Слабый, но ровный.
Я запускаю пальцы в карман Терона и достаю ключи. Гляжу на два кусочка холодного металла и не ощущаю ничего, кроме чувства долга. Нужно немедленно отправляться в лабиринт. Это еще не конец.
До меня внезапно доходит: я касаюсь ключей, но не вижу видений. Магия не показывает мне, что нужно сделать, чтобы попасть к магическому источнику, и ни к чему не готовит меня. Я внимательно осматриваю ключи. Никакого сомнения — это они. Наверное, это значит… что я готова. Я убираю с шакрама лед и засовываю диск в чехол.
Терон тихо стонет, когда я направляюсь к дверям. Каждый шаг напоминает о том, сколько раз я молча обещала себе, что спасу Терона.
Во дворе царит хаос.
Корделлианцы криками передают друг другу, где в последний раз видели атакующих винтерианцев. Кто-то заметил их на западной стороне, кто-то — на восточной. Я же, благодаря своей магии, чувствую, что все они несутся по разным крышам дворца, попутно бросая в солдат все, что можно. Я выхожу прямо к доведенным до бешенства солдатам.
— Королева!
— За ней!
Небо над городом затягивают свинцовые тучи, и я вскидываю руки, призывая их обрушиться вниз снежной бурей. Поднимается сильнейший ветер, белая пелена из снега и града слепит всех во дворе. Корделлианцы, взвыв, бегут укрыться от бури. Слышится лязг доспехов и топот ног.
Я безмолвно сообщаю Мэзеру, Генералу и Гриру, что встречусь с ними на севере от дворца, и перемещаюсь туда. Магия опускает меня в нескольких шагах от мечущихся и отбивающихся от града корделлианцев. Сквозь завывающую ледяную бурю я вижу две фигуры — Мэзера и Генерала. Я посылаю им мысленный приказ бежать ко мне, но Мэзер уже слепо идет вперед, ведомый не магией, а инстинктом. Приблизившись, он пылко стискивает меня в своих объятиях, и мне так приятно, что из груди вырывается стон.
Подходит Генерал. У меня нет времени на разговоры, поэтому я просто хватаю его за руку.
— Где Грир? — перекрикиваю я завывания ветра.
— Он останется
Спорить тоже времени нет. Я утыкаюсь лицом в грудь Мэзера, сжимаю пальцами ладонь Генерала и перемещаю нас ко входу в магический источник, оставляя позади Терона и объятый метелью город.
31
Мира
Грот освещают факелы. Он точно такой, каким я его запомнила: узорчатый каменный пол, пропитанный магией воздух, массивная дверь с детально вырезанными картинами. Я перенесла нас прямо к ней и опустила возле невидимого барьера — нашего первого препятствия на пути к источнику.
Когда я спустилась сюда впервые, в мире все было по-другому. Терон был со мной, был моим союзником, а не врагом. И, стоя перед этой дверью, я испытывала благоговение и страх, а не решимость.
Однако в прошлый раз нас не дожидались в гроте солдаты. Я выдергиваю из чехла шакрам и тут же бросаю. Его лезвие обагряется кровью прежде, чем Мэзер и Генерал успевают сориентироваться в пространстве. Я вновь помогаю им магией, и они сразу кидаются в бой. Секунды спустя корделлианцы уже мертвы, и их густая кровь заливает выемки в узорчатом полу.
Я убираю шакрам и направляюсь к двери.
— Мира, подожди, — хватает меня за руку Мэзер.
— Не надо, — прошу я, не в силах смотреть ему в глаза. — Я не выдержу, если буду мешкать и думать. Пожалуйста, Мэзер…
Мне нельзя ни на минуту задумываться о желаниях Терона, о сражающихся на поле боя Кэридвен и Каспаре, об оставшихся в лагере Коналле и Николетте, о Раресе и Оане — снег небесный, как они там? У них получилось собрать поддержку?
— Хорошо. — Мэзер ослабляет хватку. — Как мы войдем?
Я потираю глаза и поворачиваюсь к двери.
— Вместе.
Генерал встает рядом. Раньше его молчание бесило меня, сейчас же я ему благодарна. Мы выстраиваемся в линию перед дверью.
— Помните, — шепотом говорю я. — Наше желание пройти к источнику должно быть общим и искренним.
Мэзер берет меня за руку, переплетает наши пальцы и сжимает мою ладонь.
— Мы с тобой.
Генерал берет меня за другую руку.
— До конца, — только и говорит он. Никакого титула. Лишь поддержка.
В это мгновение я понимаю, что сделала правильный выбор. Со мной в лабиринте должны быть именно они.
Мы медленно и осторожно пересекаем комнату. Каждый шаг приближает нас к барьеру, и я задерживаю дыхание, прекрасно помня, какой болью он меня опалил. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не поморщиться, когда мы пересекаем невидимый барьер. Никакой боли, никаких препятствий. Магия в воздухе наполняет все вокруг силой, потрескивает на моей коже, практически обнимает меня.
Лабиринт ждал нас… Магия ждала нас. Возможно, все то время, что Примория желала отыскать источник, источник желал, чтобы его отыскали.