Иней как ночь
Шрифт:
Я ошарашенно смотрю на него. Я потеряла целых три часа! За это время могло случиться все что угодно. Мэзер с винтерианцами могли выбраться из Ринтиро… или с ними могло произойти то, чего я так боюсь.
Но если мы идем в Пейзли, то наше путешествие займет несколько недель. И с каждой минутой Ангра будет становиться сильнее и могущественнее. А я даже не знаю, что он собирается делать дальше. Кого убьет, чье королевство разрушит первым…
Страх комком встает в горле. Я беспомощно смотрю на Рареса, ощущая нарастающую в голове боль.
Нельзя терять время.
— Ты сказал, что поможешь мне
Рарес медленно кивает.
— И ты собираешься помочь мне забрать у Ангры ключи, — повторяю я. — Собираешься помочь мне уничтожить всю магию. Значит…
В голове мелькают воспоминания. Магический источник, его энергетические волны, смертоносные разряды, которые могли напитать только предметы, — коснувшись людей, они испепеляли их, подобно удару молнии. Мой страх перерастает в ужас, когда Рарес в упор смотрит на меня, не отводя взгляда.
— По-другому уничтожить магию невозможно. — Слова идут откуда-то изнутри меня. — Ты собираешься помочь мне умереть.
Рарес роняет нож и точильный камень. Он придвигается ко мне так близко, что я ощущаю его нервозность, как чувствую тепло, исходящее от пламени костра.
— Почти две тысячи лет мой народ жил, сожалея о том, что орден сотворил с Пейзли, — говорит он мне. — Мы научились использовать магию и узнали, как уничтожить ее. И только потом осознали, что нам нужно убедить каждого пейзлианца добровольно броситься в магический источник. Ведь мы все — накопитель Пейзли. Поэтому тайно следили за правителями других королевств через магическую связь и скрывали истинные знания о накопителях от тех, кто мог использовать эти знания во зло. Мы ждали, когда какой-нибудь монарх поймет, что магия слишком опасна. Мы, конечно же, надеялись, что этот правитель согласится бросить в источник свой накопитель. Но за все эти века ты первая, кто хочет избавить мир от магии. Даже твоя мать так не думала.
Я вздрагиваю от упоминания о маме, ожидая вновь услышать в голове ее голос. Но нет. Ее больше нет. Может, это и плохо, но я чувствую облегчение.
Я смотрю сейчас на Рареса, надеясь увидеть на его лице хоть какое-нибудь чувство, кроме странной смеси раскаяния и жажды получить желаемое, но мысленно вижу лишь дверь магического источника. Ту самую дверь, к которой меня подталкивала и Ханна. Ведущую прочь от мира хаоса и боли, контроля и разрушений. Но, в отличие от Ханны, Рарес искренне желает мне помочь.
— Ты уверен, что рассказывать мне все это — хорошая идея? — спрашиваю я. — Ты боишься, что я совершу ошибки, если не буду знать все?
Рарес опускает ладонь на мое плечо, заставляя меня замолчать.
— Ты — это не твои прошлые ошибки. Сейчас, в это самое мгновение, ты та, кем выбрала быть.
— Я та, кем выбрала быть, — эхом повторяю я. — В последнее время я постоянно делаю неправильный выбор.
Оставила всех близких мне людей в темнице Ринтиро. Потеряла три часа времени…
Рарес поднимает руку и щелкает меня по лбу.
— За что?.. — хватаюсь я за ушибленное место.
Он
— Считай это первым уроком: я не потерплю таких речей о человеке, который всех нас спасет. Особенно от него самого.
— И что это за урок? — обиженно ворчу я.
— В следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем начнешь винить себя. Ну а теперь давай сразу перейдем к уроку номер два?
— Как насчет всех тех, кто остался в Ринтиро? Мы можем узнать, что с ними случилось? Что, если Ангра…
— Ангра не нашел твоих друзей, — прищуривается Рарес. — А если нашел, то не всех. Если бы твои союзники были у него в руках, то он бы не выслеживал нас. Он бы просто убил их и ждал, когда ты придешь к нему мстить.
Меня охватывает тревога.
— Что? Откуда ты это знаешь? И… стой, он все еще выслеживает нас? Я думала, ты отгородил нас от его магии.
— Я закрыл от него твое сознание. Но его магия прощупывает весь мир в наших поисках. Как только мы доберемся до Пейзли, нам не будут грозить его магические вторжения, — орден держит барьер. Ну а теперь… — Рарес недовольно цокает языком, словно ругая себя за то, что позволил мне разволноваться, и поднимает с земли лист. — Урок номер два. — Он кладет лист на ладонь. — Подними его в воздух. Ты можешь воздействовать своей магией и на предметы, и на людей. Как было в Путнаме, когда ты не очень умело вышвырнула из кареты свою охрану.
Гарригана и Коналла. Я так отчаянно желала, чтобы они убрались подальше. Я не хотела навредить им своей магией, поэтому и выкинула их из кареты.
— Они винтерианцы. А я не должна быть способна воздействовать магией на кого-то или что-то, не имеющее отношения к Винтеру.
Но я воздействовала… В Саммере, когда в панике вызвала снег.
— В обычных королевских накопителях достаточно магии лишь для того, например, чтобы ускорить рост урожая или вызвать дождь в засуху, — объясняет Рарес. — И то только в пределах их собственных королевств. Но в человеке-накопителе магия лишена границ. Ты — сама магия, и связь со всем окружающим у тебя гораздо сильнее. Ты способна воздействовать на чужие земли и предметы. Это позволяет тебе манипулировать…
— Нет, — обрываю я его. — Я не собираюсь ничем манипулировать.
— Под манипулированием я не подразумевал ничего плохого, что может подпитать Распад. Этому листу… — Рарес встряхнул его, — не знакомо понятие добра и зла. Злодеяние состоит в том, чтобы лишить другого человека свободы самому принимать решения и тем самым причинить ему боль, страдания, внушить страх. Убийца, например, лишает выбора свою жертву, которая, конечно же, не желает умирать.
Я с ужасом смотрю на него.
— Значит, когда я вытолкнула Коналла и Гарригана…
Снег небесный, только не это. Неужели я ненамеренно подпитала Распад?
— Твои охранники преданы тебе душой и телом, — отвечает Рарес. — То, что ты сделала с ними, никак не влияет на их способность принимать собственные решения. Они бы добровольно выполнили любую твою просьбу. Они получили синяки и шишки, но приняли это как должное, пусть и неосознанно.
Его слова мало помогают унять мой ужас.
— Подними лист, — напоминает Рарес. — Не бойся, я не допущу, чтобы ты потеряла контроль над своей магией.