Infernal

Вилков Алексей

– Нам предстоит заскочить на Ибицу, – ответил я, сосредоточиваясь на её шаловливых пальчиках.

– На Ибицу? И я туда же! – вскочила она, выпустив ладонь.

Что же ты делаешь, Лиза?! Не останавливайся.

– Как? Вот это фантастика! Значит, это наша не последняя встреча.

Мне следовало сказать, что мы не расстанемся, но столь явная смелость смотрелась бы сейчас не к месту. Но я готов взять её с собой и избавиться от двух педерастов, заперев их в этой клоаке, и рвануть с Лизой на Ибицу. Стажёры вдоволь попрактикуются в Содоме, а я попрактикуюсь с Лизой в любви. Уже в тот момент я был влюблён и влюблён бесповоротно,

как младенец в мать.

Наивно и чисто. Вот так.

– Давай поиграем в игру?

– В какую?

Она собиралась играть со мной?! Я ей интересен. Я нужен ей. Воистину заманчивое предложение.

– Я беру тебя в команду. Встречаемся на Ибице. Даю подсказку: клуб с гигантской круглой вывеской в форме круга с разрезом посередине – он же вход. Запомнил? Второй этаж, пенная дискотека, барная стойка слева с голубым прожектором. Второй стул от бармена в синих панталонах и колпаком Санта-Клауса на голове. Я буду там послезавтра ровно в полночь. Жду пятнадцать минут и растворяюсь в толпе. Запомнил? Если ты не придёшь, то проиграл. Навсегда. Идёт?

– Так… Подожди… Подожди, – мысли путались, но я был не сильно пьян. – Послезавтра в полночь. В каком клубе? Чёрт, это же подсказка, да? Разберёмся! – уже тогда я просчитывал все варианты и надеялся на помощь Плутона (тот наизусть знал все заведения кислотного острова) – Я согласен. Если я найду тебя, мы уже не расстанемся до самой смерти, – по-пацански выпалил я, проглатывая слова.

– Идёт! – Лиза хлопнула меня по колену.

– По рукам?

– По рукам!

После заключения пари я попытался приобнять её и чмокнуть в щечку. Прогулки по возбуждающему кварталу не прошли даром. Но Лиза ловко увернулась. Она испытывала меня. Я предложил ещё шампанского, а она остановилась в нерешительности.

– Ласт?! Вот и мы!

Как не вовремя припёрся мудила Плутон. Он всё испортил, блядь! Всё испортил! Он ещё заплатит за испорченный вечер!

Я обернулся, чтоб послать его на хер, но, ослеплённый мерцанием ламп, никого не заметил. Обернувшись обратно, я обнаружил, как Лиза исчезла. Как призрак. Она и есть призрак. Призрак моих желаний… Кошмар… Настоящий кошмар… Как много я не успел сказать ей, но пари в действии.

Пари! И я зарёкся победить во что бы то ни стало.

– Ласт! Познакомьтесь! – в мой бок врезался увесистый кулак.

Это Плутон привёл Свища для подписания протокола. Ублюдок! Не мог чуть подзадержаться?!

Hi! I am German Lastov, the promoter of Moscow City company.

– Не парься! Свищ хреново базарит. Он родом из провинции Бордо. Но гражданство имеет голландское.

Диджей Свищ показался славным малым. Ростом он не отличался, и в башмаках на высокой подошве а-ля Сергей Зверев достигал метра семидесяти. Синяя бородка освещала его проколотый подбородок. От него жутко пахло марихуаной, а сам он походил на конченного наркомана, если б не увесистые наушники по бокам и бейджик на груди с надписью: Svinch.

Паренёк реально с трудом изъяснялся. Как с ним нашёл общий язык Плутон, не понятно до сих пор, но Свищ был смекалистый, и когда речь зашла о деньгах и гастролях, сразу отошёл от кумара и прикинулся дельным человеком, показав, что не все мозги прокурил и пока не надорвал барабанные перепонки.

Свищ кивал на вольный перевод Плутона и бегал широкими зрачками, довольно косясь то на меня, то на моего переводчика. Пару раз он обронил несколько

незначительных фраз типа «Я люблю вас!», «Москва – это круто!», и «Зажжём, как под Нормандией!». Забавный экземпляр, одним словом. На боку он держал специальную сумку с виниловыми пластинками. Свищ попытался вытащить из неё пару шедевров и принялся объяснять нам, что это его главные хиты, на которых он и прославился. Как ярый фанат клубной культуры, Плутон с восхищением осматривал трофеи Свища, а я готовил бумаги на подпись.

После того, как Плутон насмотрелся на виниловые архаизмы, я сунул Свищу под нос договор. Плутон перевёл и вручил ему ручку. Тот пробежался по тексту, как будто знакомился с содержанием и, не глядя, поставил свой крестик (роспись, без смеха, походила на могильный крест).

Согласно подписанным формальностям, он обязался кровь из носа принять участие в фестивале, а при нарушении контракта нарывался на серьёзный штраф и аннулирование всех финансовых обязательств со стороны нашей компании. Вопрос закрыт, и я потерял к нему интерес, тактично поздравив с успешной сделкой, а Плутон обнял его по-братски и станцевал несколько вертушек, чуть не разбив голову о скользкий пол. Обошлось. Свищ посетовал на дефицит времени и, подобно Лизе, растворился в сумраке.

Свищ на крючке, но как быть с Лизой? Я должен был выполнить пари.

– Когда мы будем на Ибице? – спросил я раскумаренного от общения с супер диджеем Плутона.

– Через два дня, – огорошил он. – Не раньше!

– Мне срочно нужно быть там послезавтра!

– Но у нас дела. Не успеем!

– Плевать! Там решается моя судьба!

– Чего?

Плутон не подозревал, что такое судьба, и не ведал настоящей любви. Он любил рейв, а я любил женщин, а точнее, одну женщину – Лизу. Я популярно объяснил ему суть моего предприятия. Плутон почесал свой лысеющий от передозировки кислоты жбан и развёл плечами.

– Езжай, а я догоню.

– И присмотри за стажёрами.

– А где они?

– Понятия не имею.

Словно почуяв неладное, стажёры выплыли из дымовой завесы. Выглядели они почти так же, как Свищ, но ещё более обкуренными и менее солидными, чем прославленный нидерландский король винила.

– Где вас носит? – рявкнул я на молокососов. – Вы пропустили подписание контракта. Как вас в штат брать, если вы ничему не научились?

Я был бы более жёсток в оценках практики малолетних ублюдков, если б все мои мысли не думали об одном. Им повезло, но не так, как мне. Я находился на грани экстаза – послезавтра буду на Ибице.

– Извините, мы заблудились, – взял на себя ответственность Гендальф (актив, что и говорить) – зашли в чилаут, а выбраться не смогли.

– Бывает, – не серчал Плутон. – Опыт приходит с годами.

Ещё недавно Плутон был один из них, такой же зелёный и прыщавый шкет. И хоть сейчас он почти легенда кислотной молодёжи двух столиц, имеет все причитающиеся регалии, уважуху, почёт и славу, но, к его чести, он помнит молодость: косяки, закидоны и прочие глупости, поэтому списывает грешки практикантов на дурь и неопытность. Отныне они его должники. И мне не резон травить их. Давно пора ставить на придурках крест, такой же кривой, как поставил Свищ на бумаге, и выкидывать их из компании, ибо они ни хрена не умеют делать, а всего-навсего просирают казённые деньги. Отметив про себя, обязательно сообщить про их поведение боссу, я сменил гнев на милость.