Инфернальная музыка
Шрифт:
– Как головушка?
– С плеч еще не свалилась.
– Хотя твоей вины в этом нет. – Квиквелла стояла поблизости, причесывая мягкий шелковистый мех на лапах. – Твоя вина – в том, что нам пришлось так спешно покидать Машупро.
Выдр подмигнул:
– Точняк, моя вина, каюсь.
– А раз так, ты должен ответить. – Сешенше обратилась к подругам:
– Вс-се с-слышали? Нахал признает с-свои грехи.
– За все отвечу, за все. – Мадж спрятал морду под тиролькой. – Об одном прошу: не кричите.
–
– А разве у нас нет оснований кричать на тебя? – спросила Ансибетта в упор.
– Дамочки, милые мои, умоляю: чуток милосердия.
Выдр встал и, поддерживая лапами голову, заковылял к планширу.
Джон-Том у штурвала оглянулся:
– Ну, и что ты им ответишь?
– Отвечу! Вот щас как сигану за борт да попробую доплыть до Линчбени. Можа, какая-нибудь добрая душа выловит из Вертихвостки мои бренные останки и отвезет родне, чтоб их похоронили как полагается.
Это будут тихие похороны.
– Ты что, все забыл? Мы едва ноги унесли из города. И он, город, гнался за нами по пятам.
– Ух ты! – Выдр отвернулся от зеленого, как бутылочное стекло, моря, сел на палубу, прислонился спиной к лееру. – Не уверен, че помню события нынешнего утра.
– Ну и ладно. Избавлю тебя от мучительных воспоминаний. Только больше так не делай, пожалуйста.
Мадж заморгал:
– Как я смогу этого избежать, ежели не помню, че наделал?
– Я буду рядом и подскажу.
– А, тада ладно. – Выдр, дрожа, поднялся. – Ну а щас, ежели вы меня маленько извините, то, боюсь, мне пора подкормить живность в этом клепаном океане.
И он отправил за борт содержимое желудка. Процесс катарсиса сопровождался обильным рыганием и порханьем.
– Нет, вы видите? – Рысь выковырнула оказавшуюся в ухе сережку. – Какая омерзительная демонс-страция!
– О да, – согласилась Квиквелла.
Ансибетта дунула на ногти правой руки, чтобы побыстрее высох тщательно нанесенный лак.
– Подумать только, от этого алкоголика зависит наше возвращение.
– Ну, не полностью от него. – Алеукауна аккуратно наматывала трос на руку. – Боюсь, нам придется рассчитывать на собственные силы.
– Почему? У тебя довольно толковые солдаты.
Принцесса-мангуста любовно глянула на лейтенанта и его отряд.
– Да, они неплохо поработали. Для представителей низших сословий.
Нашли нас и вырвали из лап неописуемо отвратительной личности по имени Манзай.
– С помощью чаропевца, – поспешила добавить Умаджи.
– Да, с помощью чаропевца.
Ансибетта взглянула на Джон-Тома, а тот знай себе рулил, не подозревая, что привлек к себе внимание дам.
– Вам не кажется, что он довольно симпатичен? В смысле грубом, неутонченном, разумеется.
Сешенше скорчила гримаску.
–
Она содрогнулась.
– Ни одного приличного когтя на лапе.
Квиквелла выпустила длинные шипы.
– И плоские морды, – добавила Алеукауна. – Поцелуй – скорее не сближение, а столкновение.
– Ничего, спасибо, мы вполне справляемся, – без малейшего смущения заступилась Ансибетта за свое племя.
– А я рада, что я не человек, – фыркнула в усы Пиввера.
Над ними возвысился могучий силуэт.
– К чему эти детские споры? – Умаджи Туурская обняла Ансибетту за плечи тяжелой лапой. – Да, природа обделила людей шерстью, но нам бы не презирать их за это, а посочувствовать! К тому же они – приматы! – К Алеукауне повернулась широченная морщинистая морда. – Более того, плоские лица, да будет вам известно, имеют свои преимущества.
– В самом деле? Хоть убей, не пойму, как можно считать плюсом отсутствие нормальной морды.
Бурное обсуждение разновидностей рыл, шкур, клыков и иных частей тела вконец допекло Маджа, тщетно мечтавшего забиться в тихий уголок, и заставило его выбирать между топом мачты и трюмом. В конце концов он плюнул и остался на месте. От него сбежала хваленая безбоязненность, прежде позволявшая дневать и ночевать в «вороньем гнезде», а состояние желудка, забившегося куда-то между пищеводом и легкими, не вдохновляло приближаться к зловонному и сырому трюму.
С помощью добродушного, а может быть, сочувствующего ветерка судно быстро бежало на юг.
Через неделю на горизонте обозначилась грозовая туча. Стоявший у штурвала Найк поманил Джон-Тома. Море заметно осерчало, а мангуст по собственному опыту знал, на что способен океан в непогожий день.
– Что вы на это скажете? – Он указал вперед. Полоса шквала, растянувшаяся насколько хватало глаз, накатывала опасным темно-серым валом. – Надо ее как-то обойти. Куда повернем, влево или вправо?
Маленькие, но сильные лапы застыли в напряженном ожидании на штурвале.
– Почему вы меня спрашиваете? – Джон-Том с тревогой разглядывал зловещие облака. На миг влажное подбрюшье бури осветила молния, бурлящая воздушная стихия окрасилась сурьмой. – Я не мореход. На этой лоханке у меня роль пассажира.
Найк нервно почесал покрытое короткой бежевой шерстью темя.
– Разве вам не по силам успокоить океан чаропением? Или хотя бы провидеть спасительный курс?
– Ничего не получится. Мой профиль – извлечение из иных реальностей одушевленных и неодушевленных предметов. С такими непредсказуемыми явлениями, как погода, мне еще не приходилось иметь дело. Я могу с тем же успехом утопить вас, а не спасти.