Инфернальный охотник - 2.Принцесса ледяного хаоса
Шрифт:
Она теперь полностью владеет им и его сознанием. Она внутри его. В каждой его клеточке живого организма и в каждой молекуле. И даже в текущей по сосудам крови.
Она теперь руководит его сознанием. И он практически уже не контролирует ее, порой впадая в бредовое беспамятство и теряясь в пространстве и во времени. И, находится все чаще в состояние гипнотического глубокого транса. Впадая постепенно в состояние комы. Когда сердце практически останавливалось в груди Валерия. И мозг практически отключался. И Валерий просто проваливался сначала неизвестно куда. Куда-то глубоко в полную черноту. Падая и падая куда-то вниз. В какую-то бездонную пропасть и бездну.
В этот момент, он был в ее
И однажды она, вырвалась из тех кандалов и цепей. И убила здесь в этом подвале многих. Даже сейчас на бетонных подвальных бункерных стенах глубокие длинные царапины от ее когтей и острых как пики спинных и грудных шипов. Когда Айелет извиваясь черной чешуйчатой громадной черной змей, как шлифовальным камнем почти стерла до основания ступени в этом подвале и исцарапала стены, гоняясь и пожирая острозубой клыкастой дракона пастью всех, кого смогла догнать, продираясь в узком пространстве длинных коридоров и разрушая все вокруг. Пока не вернулась назад в тело Любушкина Валерия, закованное в кандалы и цепи. Прикованного к постели, похожей скорее на некое распятие. С этим цепным кандалам из высокопрочного бронированного титана. И в специальной заизолированной и звуконепроницаемом экранированном от любого внутреннего и внешнего воздействия отдельном с толстыми железобетонными стенами большом подземном авиаангаре.
Уже второй год он здесь, и вот так прикованный к этой чертовой постели. Между двумя мирами и двумя измерениями. Не живой и не мертвый. То впадет в смертный безжизненный транс, то выйдет из него, разговаривая, словно сам с собой. Порой смеется как полный дурачок, а порой громко кричит и ругает всех вокруг женским невероятно красивым мелодичным голосом. Иногда сдвоенным с его мужским, отчего всех кто слышал его, пробирал жуткий ужас. И они поскорей убегали все из глубокого бетонного бункерного подвала наверх. Даже вооруженные военные вопреки всем приказам. Запуская систему тревоги и все системы автоматической охраны. Когда начинает все кругом летать. Все стулья и столы, выплясывая жуткий вальс в кругах и сбивая с ног всех в коридорах по всему бункеру. А железные толстые двери в переходах и на этажах с грохотом и звоном хлопают и создают невыносимую для слуха и ушей обстановку. И это происходит, когда Валерий Любушкин полностью отключался от этого мира. Мира жизни и мира живых. Когда его сознание уносилось куда-то в темноту и терялось в пространстве и во времени. Это происходило, когда он практически умирал. Когда его сердце полностью останавливалось. И отключался сам мозг. Когда впадал в состояние комы.
Вот и сейчас он не знает, умер ли он.
Он разговаривает сам с собой и разглядывает те горящие на вечно красном небе мерцающие огоньками звезды. И не знает, что переполошил вновь весь бункер криками и руганью и всех снова распугал. И они убежали все наверх, боясь повторения прошлых кошмарных событий.
Но ему уже все равно. И ей теперь как-то все равно. Она снова стала им, а он ей. Единым телом и сознанием.
Странно как-то вышло тогда. Она полностью подчинилась ему тогда. И позволила заковать его и себя в эти титановые цепи. И не воспротивилась ему Валерию.
Странное какое-то подчинение. Может, и вправду она его любила. Все эти ее разговоры о любви к нему. Все это странно. Особенно сейчас, когда он в этом странном мире. Красном мире со звездами. И он первый раз здесь. Это она привела его сюда. Но зачем? И он застрял здесь, опять впав сначала в бредовое беспамятство и снова в кому. И он снова умер и воскрес уже здесь
Зачем это все? Может, она почувствовала некую ответную с его стороны силу. Хотя вряд ли. Просто подчинилась и все. Этакий женский каприз. Как и внезапные вспышки кровожадного безжалостного гнева.
Этот полковник Селезнев приказал его посадить так глубоко почти на самое дно этого железобетонного бункера. В глухой Сибирской тайге. Подальше от городов и селений. Под охраной авиации и ракет. От любого вероятного посягательства кого-либо и так на всякий случай от себя самих же. По приказу высшего командования ВКС. Он теперь был его главным охранником и тюремщиком здесь на отшибе от самой цивилизации.
Этот Виталий Селезнев отобрал все права у его бывшего командира тоже полковника ФСБ Степана Геннадьевича Корнилова. И теперь просто держал Валерия Любушкина здесь под присмотром военных и ученых. Так распорядились сверху. После того как расформировали отдел и после того, как Валерий впал в полное беспамятство и почти не приходил в себя. А когда приходил, то никого не узнавал. И говорил на раздвоенном как язык змеи языке. Порой, срываясь в дикий смех и разговаривая сам с собой. Причем тот, кто слышал его, то слышали даже иногда два голоса общающихся между собой. Мужской и женский.
Валерий стал реально и крайне опасен для всех и всего реального живого мира. И они не могли его убить. При всем желании. Они пробовали и поплатились за это. И теперь боялись рецессии и повтора того ужаса и кошмара. Они просто его боялись и боялись того, кто сидел в нем. Они боялись выпустить это навсегда наружу. Выпустить то, что им было совершенно уже неподвластно. Не подвластно никому. Даже самому Господу Богу. Потому, что не принадлежало этому миру. Миру самого Бога. Но было ему родственником. Причем близким. И было и жило в его сотворенном мире. И могло только подчиниться самому Валерию Любушкину.
И вот эти красивые яркие горящие на высоком красном как кровь небосводе звезды. И этот незнакомый ему мир. Он оказался первый раз здесь. После полного черного и беспросветного и долгого мрака. Между явью и призраками. Когда полностью отключился в очередной раз.
Он Любушкин Валерий стал уже все путать. Путать, где призраки, а где реальность. И этот мир появившийся перед его глазами первый раз. Мир из горящих ярких звезд и кругом черные голые лишь камни. И перед глазами шумящий волнами бескрайний в красном свечении от красного небосвода океан. Неземной океан и сам мир. Мир, какого он еще не видел в своей жизни.
Откуда он взялся. Этот незнакомый ему совершенно далекий от всех миров мир. Не из реальности и вообще не близкий к земле мир. Мир где-то за пределами самой реальности. За пределами самой Вселенной.
И он идет к океану. По голым округлым большим камням. И вокруг никого. Только он один Любушкин Валерий и шум волн. Который оглушает. У самого берега, в прибое ударяясь о камни и омывая край по линии прибоя в белой пене.
И он, теперь подойдя совсем близко к линии прибоя волн, идет вдоль берега. Идет туда, где возвышается большой скальный утес.
Его туда что-то влечет. Он хочет посмотреть на океан и звезды оттуда сверху. И это хочет не только он один. Этого хочет и она живущая в нем. Она подталкивает его туда сама. И он чувствует ее внутри себя и в своем рассудке. Она овладела им полностью. Она срослась с ним и постоянно шепчет о любви. Постоянно и неотступно и это сводит его с ума. Этот тихий ее нежный и ласковый мелодичный голос в его Валерия голове.
Он видел ее. И она приходила к нему в его сумасшедших снах. И она любила его. И целовала. Он с ней занимался любовью. До полного безумия и истощения.