Инферно Габриеля

Рейнард Сильвейн

— Ты слишком высокого мнения обо мне, — сказала она, ведя носком сапога вдоль кромки синего ковра. — Едва ли я дотягиваю до этой планки.

— Ты как раз дотягиваешь, а вот я — нет, — вздохнул он, поправляя ей воротник блузки. — Прости. Я должен был помнить, где нахожусь.

В блузке, застегнутой на все пуговицы, Джулианна напоминала девушек из общины меннонитов.

— Габриель, ты ведь почти не отдыхал со вчерашнего дня. Семинар, перелет, поездка сюда. Я не жду, что праздники будут безоблачными. Ты, наверное, тоже. Тебе бывает легче, когда ты меня ласкаешь.

По правде сказать, мне тоже.

Габриель снова обнял ее, но теперь уже почти целомудренно.

— Да, Джулия, мне намного легче, когда я тебя ласкаю. Но я не имею права торопить события. Я не подумал…

Чувствовалось, Габриель сердит на самого себя.

— Но ты не сделал мне ничего плохого. Ничем не обидел. Даже наоборот, — стыдливо хихикнула она.

Он облегченно вздохнул и прижался к ее лбу:

— Я стараюсь быть достойным тебя. Знаешь, если бы не ты, я послал бы этот праздник ко всем чертям и уехал.

— Даже если бы здесь не было меня, ты бы не имел права уезжать. Ричард нуждается в твоей поддержке. Ты видел, как ему тяжело.

Болезненная гримаса исказила его лицо. Он поцеловал Джулию, теперь скорее как сестру, и вернулся к распаковке чемодана.

Джулия на цыпочках вышла из комнаты. Она старалась не думать, как будут развиваться события за обедом. Возле лестницы висело зеркало. Джулия задержалась возле него, критически оглядывая себя и надеясь, что по ней незаметно, чем она занималась наверху со своим профессором.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Рассаживанием за праздничным столом ведала Рейчел. Сама она села на место Грейс в конце стола, чтобы быть поближе к кухне. Ричард — во главе стола. Места по правую руку от себя она определила Скотту и Эрону. Слева сели Джулия и Габриель. Джулия ощущала на себе его взгляд, но, к ее огорчению, он не делал попыток погладить ей под столом коленку или просто дотронуться до ее ноги.

Рейчел смотрела то на Джулию, то на Габриеля. Но тот, сосредоточенно изучая узор салфетки, напрочь игнорировал вопросительные взгляды сестры.

Прежде чем приступить к обеду, Ричард попросил всех взяться за руки и в семейном единении прослушать благодарственную молитву. Едва только Джулия коснулась руки Габриеля, она испытала нечто вроде удара током и непроизвольно выдернула руку. Рейчел припечатала подругу взглядом и не сводила с нее глаз до тех пор, пока Джулия снова не взяла руку Габриеля.

— Отец наш небесный, благодарим Тебя за этот день и за многие дары, что Ты нам дал. Благодарим Тебя за нашу страну, наш дом и нашу пищу. Благодарю Тебя за мою прекрасную семью и возможность собраться вместе. Благодарю Тебя за мою замечательную жену, любовь всей моей жизни…

На этих словах шесть пар глаз открылись и пять пар сразу же повернулись к читавшему молитву. Ричард снова закрыл глаза и заслонил лицо руками.

Он понимал, что допустил ошибку. Он настолько привык произносить слова о любимой жене, что сегодня они сами сорвались у него с языка. Но ошибка дорого ему стоила. Плечи Ричарда затряслись.

— Боже мой, — прошептала Джулия.

Рейчел

подбежала к отцу и обняла его за плечи. Она сама была готова расплакаться. Эрон как ни в чем не бывало произнес оставшиеся слова молитвы. При слове «аминь» каждый из присутствующих смахнул слезу… А потом начался праздничный обед со стуком вилок и ножей и просьбами передать овощи, индейку и пюре.

Только Габриель продолжал сидеть со стиснутыми кулаками и смотреть на плачущего приемного отца. Джулия робко просунула руку под стол и коснулась его ноги. Он не дернул коленом, не сбросил ее руку, но один кулак разжался, и пальцы легли поверх пальцев Джулии.

Она облегченно вздохнула. Габриель начинал оттаивать. Все время, пока длился обед, его левая нога оставалась переплетенной с ее правой. Это был их маленький секрет, который никто не заметил.

После индейки настал черед тыквенного пирога, купленного в лучшей кондитерской Филадельфии. Успокоившийся Ричард стал рассказывать Джулии о том, что купил квартиру в кондоминиуме неподалеку от Рейчел и Эрона. В январе он туда переедет. Естественно, в связи с переездом он сменит и род занятий. Он уже договорился с неврологическим центром клиники Темпльского университета, где ему предложили исследовательскую работу.

— Ты окончательно решил продать дом? — осторожно спросила Джулия.

Ричард взглянул на Габриеля, затем снова повернулся к ней:

— Да. Меня звали преподавать, но я больше не хочу. Уходить на пенсию мне еще рано. Попробую себя на стезе исследователя.

Джулия чувствовала: ему тяжело продавать дом, но ничего не сказала, кроме фраз поддержки. «Вот почему Габриель так хочет этой ночью прогуляться в яблоневый сад».

— Габриель, а что же ты не похвастаешься своей скорой поездкой в Италию? — спросил Ричард, поворачиваясь к приемному сыну.

Рейчел и Эрон переглянулись. Джулия продолжала есть тыквенный пирог, изо всех сил стараясь выглядеть предельно естественной. Габриель отчаянно искал под столом ее руку. Джулия почти слышала, как он скрипит зубами.

— Ты действительно едешь в Италию? Богатенький же у вас университет, если такие поездочки своим профессорам устраивает. Я бы тоже не отказался прокатиться в Италию, — сказал Скотт, подмигивая Джулии.

Ричард смотрел на Габриеля, с деликатной настойчивостью ожидая его ответа. Джулия увидела, как в глазах профессора Эмерсона мелькнули и тут же погасли две сердитые искорки.

— Меня пригласили прочесть лекцию во флорентийской Галерее Уффици, — сухо сообщил он.

— И когда ты полетишь? — спросила Рейчел.

— В начале декабря.

— Надолго? — поинтересовался Эрон.

— На пару недель. Может, задержусь подольше. Приглашающая сторона составила довольно плотную программу. К тому же я рассчитываю собрать там кое-какие материалы для своей книги. В общем, как сложится.

Говоря это, Габриель сжимал под столом руку Джулии, но она не отвечала. Ее рука вдруг стала вялой, а сама она сосредоточенно жевала пирог. Никто из сидящих не заметил слез в ее глазах. Взглянуть на Габриеля она не решалась.