Инферно Габриеля

Рейнард Сильвейн

— Не грузи меня, Рейч. Я вообще стараюсь не думать ни о чем, что имеет хоть какую-то связь с Селинсгроувом.

Злость Рейчел тут же испарилась.

— Знаю, — произнесла она, крепко обнимая брата.

Спустя несколько часов, когда была съедена баранина с рисом и распиты две бутылки изысканного и дорогого кьянти, Джулия почувствовала, что ей пора домой. Она поблагодарила за обед и встала, закинув на плечо рюкзак.

— Я тебя отвезу, — сказала Рейчел.

Она отправилась в прихожую за плащом. Туда же пошел и Габриель. Вид у него был хмурый.

— Не

волнуйтесь. Здесь недалеко. Я и пешком дойду, — заявила Джулия.

— Не выдумывай, — возразила Рейчел. — Сейчас уже темно. Я не знаю, насколько у вас тут безопасно ходить в темноте. Вдобавок на улице дождь.

После этого между братом и сестрой завязалась оживленная дискуссия. Джулии вовсе не хотелось слушать их препирательства. Она и так догадывалась, что Габриель не хочет, чтобы Рейчел садилась за руль его дорогой игрушки. Но и везти Джулию он тоже не хотел.

Она думала незаметно выскользнуть из квартиры, но Рейчел и Габриель, оба в плащах, перехватили ее у дверей. Потом они втроем вышли в холл. Габриель вызвал лифт, и тут у Рейчел зазвонил мобильный телефон.

— Это Эрон, — сказала Рейчел, крепко обнимая подругу. — Я сегодня весь день пыталась до него дозвониться. Никак не могла его поймать. Сплошные совещания. Слушай, мы с тобой завтра куда-нибудь сходим. Старший брат может не волноваться. У меня есть свои ключи от его пентхауса.

Рейчел скрылась за дверью квартиры, а продолжающий хмуриться Габриель и неуютно чувствующая себя Джулия спустились в подвальный этаж, где находился гараж.

— У вас когда-нибудь появится желание рассказать о себе? — спросил Габриель. В его голосе ощущался упрек.

Джулия покачала головой. Чувствуя, что наспех пришитая лямка грозит оторваться снова, она сняла рюкзак и крепко прижала к груди.

Габриель мог вытерпеть и разбитый бокал, и залитую вином рубашку. Но зрелище «рюкзачного недоразумения» вызывало в нем тихую ярость, грозящую перерасти в бурную. Он принял решение, окончательное и бесповоротное: нужно избавить Джулию от этого монстра, иначе он собственными руками выбросит ее любимый реликт. Более того, к рюкзаку прикасались руки Пола, а значит, он был не просто уродливым, но еще и нечистым.

Джулия подошла к профессорскому «ягуару» и очень удивилась, когда от нажатия кнопки на пульте замка вспыхнули фары стоящего рядом внедорожника.

— Мы поедем на нем. Как-никак, полный привод. Самое лучшее для дождливой погоды. «Ягуар» не любит дождь.

Джулия старалась не показывать своего удивления. Почему бы профессору Эмерсону не иметь две машины? Габриель открыл дверь. Джулия села на пассажирское сиденье. Ее мысли были не о салоне внедорожника. Почувствовал ли он что-то, когда коснулся ее руки? Не мог не почувствовать.

— Из-за вас я оказываюсь в дурацком положении, — хмуро посетовал Габриель, выводя машину из гаража.

«Себя благодари», — мысленно ответила Джулия.

Интересно, насколько искусен профессор Эмерсон в чтении чужих мыслей?

— Если бы я знал, то отнесся бы к вам совсем по-другому. И не было бы… всего того.

— Вы в этом уверены? Вы хотите сказать, что тогда

нашли бы себе другую жертву? Если да, я рада, что ваш гнев пал на меня.

Габриель холодно посмотрел на нее:

— Все равно это ничего не меняет. Я рад, что вы давняя подруга Рейчел. Однако вы еще и моя аспирантка, а это значит, отношения между нами должны быть строго официальными. Понимаете, мисс Митчелл? И вы должны об этом помнить, разговаривая со мной и сейчас, и в дальнейшем.

— Да, профессор Эмерсон.

Это было сказано без малейшей доли сарказма. Джулия сидела ссутулившись и смотрела в пол. Его маленькая роза увяла, и он сам в этом виноват. А ведь она цвела и благоухала. Он все погубил.

«Моя маленькая роза? Эмерсон, ты никак спятил?»

— Рейчел очень рада, что вы в Торонто. Кстати, вы знаете, что она была помолвлена?

— Почему была? — удивилась Джулия. — Разве помолвка расстроилась?

— Наверное, вы знаете Эрона Уэбстера. Он сделал Рейчел предложение. Она согласилась. Это было незадолго до того, как Грейс… — Габриель тяжело выдохнул. — Словом, Рейчел сейчас не до свадебных приготовлений. Она все отменила и приехала сюда.

— Как я ей сочувствую. Я им обоим сочувствую. Мне всегда нравился Эрон. Они были бы отличной парой.

Эти слова почему-то заставили Габриеля нахмуриться.

— Отменена лишь свадьба. А так… они по-прежнему вместе. Эрон ее любит и ко всему относится с пониманием. Рейчел нужно время… Знаете, в родительском доме всегда шли какие-то баталии. Рейчел сбегала ко мне, чтобы передохнуть. Странно, если учесть, что паршивая овца в семье Кларк — это как раз я, а Рейчел — всеобщая любимица. — (Джулия кивнула, будто понимала, о чем речь.) — Должен вам признаться, мисс Митчелл, что мне не всегда удается сдерживать свой гнев. У меня скверный характер. Ценой определенных усилий я еще могу его контролировать, но стоит мне выйти из себя, и я начинаю крушить все на своем пути.

Услышав такое признание, Джулия выпучила глаза и даже открыла рот, но ничего не сказала.

— Вот почему мне бы очень не хотелось срываться на такой, как вы. Мы оба пострадали бы.

Его признание было настолько искренним и пугающим, что слова, будто клейма, вжигались ей в душу.

— Гнев считается одним из семи смертных грехов, — сказала Джулия.

Она отвернулась к окну, стараясь унять жар в солнечном сплетении.

— Представьте себе, во мне собраны все семь, — невесело рассмеялся Габриель. — Потрудитесь сосчитать. Гордыня, зависть, гнев, уныние, сребролюбие, чревоугодие и похоть.

Джулия удивленно вскинула брови, но не повернулась к нему.

— Мне думается, вы на себя наговариваете.

— А вы, оказывается, тоже умеете произносить обтекаемые вежливые фразы. Впрочем, я и не жду, что вы сумеете понять то, о чем я сказал. Вы, мисс Митчелл, всего лишь магнит несчастий, тогда как я магнит греха.

Теперь она повернулась к нему. Он улыбнулся ей улыбкой грешника, сознающего свои грехи. Она ответила улыбкой сочувствия.

— По-моему, профессор, не грех притягивается к человеку, а наоборот.