Инферно
Шрифт:
Доктор Брукс терпеливо улыбнулась и понизила голос, придвинувшись ближе.
— Мистер Лэнгдон, вам еще не все известно о прошлом вечере… о том, что с вами случилось. И прежде чем говорить с кем бы то ни было, вам следует узнать все обстоятельства — на мой взгляд, это будет справедливо. К сожалению, вы еще не настолько оправились, чтобы…
— Какие еще обстоятельства?! — Лэнгдон постарался сесть прямее. Ему мешала трубка капельницы, а тело как будто весило килограммов двести. — Я знаю только, что я во Флоренции, в больнице, и пришел сюда, бормоча про какое-то
Внезапно его поразила страшная мысль.
— А может, я устроил пожар? — спросил он. — Скажите, из-за меня никто не погиб?
— Нет-нет, — ответила доктор Брукс. — На этот счет можете не волноваться.
— Тогда что? — настаивал Лэнгдон, переводя взгляд с одного врача на другого. — Я имею право знать, что происходит!
Наступило долгое молчание, и наконец доктор Маркони нехотя кивнул своей обаятельной молодой коллеге. Та вздохнула и придвинулась ближе к кровати Лэнгдона.
— Ну хорошо, я расскажу вам все, что знаю… а вы будете слушать спокойно, договорились?
Лэнгдон подтвердил свое согласие кивком. При этом его голову снова пронзила острая боль, но он так жаждал объяснений, что даже не обратил на нее внимания.
— Начнем с того, что… ваша рана не была результатом аварии.
— Рад это слышать.
— Погодите радоваться. Дело в том, что в вас стреляли.
Регистратор пульса Лэнгдона запищал скорее.
— Прошу прощения?
Доктор Брукс заговорила ровно, но быстро:
— Пуля оцарапала вам затылок и, по всей вероятности, вызвала сотрясение мозга. Вам очень повезло, что вы остались живы. Еще бы на дюйм глубже, и… — Она покачала головой.
Лэнгдон изумленно уставился на нее. Кто-то в меня стрелял?
Снаружи послышались сердитые голоса — там явно разгорелся спор. Похоже, пришедший к Лэнгдону гость не хотел ждать. Почти сразу Лэнгдон услышал, как с треском распахнулась тяжелая дверь, ведущая из вестибюля. Потом в коридоре показался чей-то силуэт.
Это была женщина, с ног до головы облаченная в черную кожу, крепкая и подтянутая, с волосами, склеенными в шипы. Она шла легко, словно не касаясь ногами пола, и направлялась прямо к палате Лэнгдона.
Доктор Маркони мгновенно встал на пороге открытой двери, преграждая путь дерзкой посетительнице.
— Ferma! [4] — воскликнул он, вытянув вперед раскрытую ладонь, как полицейский.
Не замедляя шага, незнакомка вынула из-под куртки пистолет с глушителем. Она прицелилась прямо в грудь доктору и выстрелила.
4
Закрыто! (ит.)
Раздался негромкий хлопок.
На глазах у охваченного ужасом Лэнгдона доктор Маркони попятился назад и упал на пол, схватившись за грудь. На его белом халате расплылось кровавое пятно.
Глава 3
В
При цене в 300 миллионов долларов эта бывшая игрушка для богачей была снабжена всеми обычными атрибутами комфорта — спа, бассейном, кинозалом, небольшой субмариной и вертолетной площадкой. Однако нынешнего владельца яхты, купившего ее пять лет назад, мало интересовала вся эта роскошь, и он сразу же очистил от нее большую часть корабельных отсеков, взамен разместив в них начиненный передовой электроникой и защищенный освинцованными переборками центр управления.
Оснащенная тремя собственными каналами спутниковой связи и сетью наземных ретрансляционных станций, центральная диспетчерская «Мендация» имела штат численностью примерно в две дюжины сотрудников — техников, аналитиков, координаторов, — которые жили на борту и поддерживали непрерывный контакт со всеми оперативными центрами организации, находящимися на суше.
Служба безопасности корабля состояла из небольшой группы специалистов, прошедших военную подготовку, и располагала двумя системами обнаружения ракет и целым арсеналом самого современного оружия. Вместе с поварами, уборщиками и прочей обслугой на борту насчитывалось чуть больше сорока человек.
Фактически «Мендаций» представлял собой передвижное офисное здание, из которого владелец яхты управлял своей империей.
Известный своим подчиненным просто как «шеф», это был маленький сухощавый человечек с густым загаром и глубоко посаженными глазами. Его неброская внешность и решительная повадка как нельзя лучше соответствовали образу бизнесмена, нажившего огромные капиталы путем тайного оказания особых услуг самым разным людям, среди которых попадались и весьма сомнительные личности.
Его называли по-разному — бездушным наемником, сеятелем греха, пособником Дьявола, — но он не был ни тем, ни другим, ни третьим. Шеф всего лишь давал своим клиентам возможность удовлетворить свои амбиции и достичь желаемого без неприятных последствий; то, что человечество греховно от природы, было не его заботой.
Несмотря на упреки его хулителей и противников, моральное кредо шефа всегда оставалось твердым как скала. Он воздвиг свою репутацию — и весь свой Консорциум — на двух золотых правилах.
Никогда не давай обещания, которого не можешь сдержать.
И никогда не лги клиенту.
Вот и все.
За всю свою профессиональную карьеру шеф ни разу не нарушил обещания и не пошел на попятный. Его слово было надежным — абсолютной гарантией, — и хотя порой ему приходилось сожалеть о заключении некоторых контрактов, вопрос о том, чтобы их разорвать, даже не поднимался.
Этим утром, выйдя на уединенный балкончик своей каюты, шеф окинул взглядом подернутое барашками море и попытался прогнать точившее его дурное предчувствие.