Инферняня
Шрифт:
Охранник кивнул, сказал слово вроде „Бьясюр“ и еще что-то, при этом обратился к нам „Медам — месье“ и повел нас к лестнице. Томас сообщил нам:
— Он сказал, что лифты в это время не работают, и нам придется подниматься по лестнице.
Охранник провел нас ко входу в одну из четырех гигантских башенных „ног“, отпер двери и показал нам, куда идти, после чего вернулся обратно на свой пост.
Мы поднимались все выше и выше, и все больше открывался нам Париж — отсюда он был великолепен: желтеющие
Швайгер по пути придирчиво осматривал железные конструкции, щупал металл и ковырял ногтем краску. Потом сказал:
— Вам не кажется, что здесь пыльно? А значит, они нарушают инструкцию номер… Какой номер, Томас?
— Дышите глубже, Ричард, — посоветовал Томас ему. — Это скоро пройдет.
Наглотался Швайгер, значит.
— Ты сказал, что мы типа инспекция по чистоте? — спросила я Томаса.
— Ага, — ответил он. — Комиссия по оценке санитарного состояния городских памятников.
— А такая бывает? — спросила я.
— Не знаю, — сказал Томас.
— А в тот раз, — сказала Вивиан, оглядываясь по сторонам, — была ночь и все было каким-то другим, будто нереальным.
— Когда это — в тот раз? — сердито спросил очухавшийся Швайгер.
— Когда я тут встретилась с Гермесом, — ответила Вивиан.
— И что же, тебе пришлось карабкаться на первое свидание, как на вершину Эвереста… — ехидно сказал Швайгер.
— Нет, — сказала Вивиан. — Мы встретились внизу, он поднял меня на руки и взлетел на площадку, — лицо у нее стало мечтательным.
Швайгер шагнул к Вивиан, подхватил ее на руки.
— Ай! — только пискнула она и обняла его за шею: — Ты надорвешься, Ричард. Отпусти…
Но он, кряхтя, понес ее по лестницам дальше.
Я украдкой взглянула на Томаса. Он посмотрел на меня и усмехнулся.
Черт. Конечно, я ему не невеста. Но было бы так чудесно, если бы вдруг он поднял меня на руки… Пожалуй, он меня понесет, только если я вывихну лодыжку. Или даже две. Ну чтобы я уж точно не могла стоять на ногах. Ни на одной из них.
Ричарда с Вивиан мы обогнали и вышли на верхнюю площадку первыми.
Поначалу я никого там ни увидела. А потом из тени, отбрасываемой конструкциями башни, вышел Гермес Олимпус. Выглядел он неважно: бледный, растрепанный, усы и то печально поникли.
— Привет! — поднял он руку.
— Доброе утро, — сказал Томас.
— Здрасьте! — сказала я со значением.
Гермес вгляделся в меня, потом произнес с неловкостью:
— А, няня. Здравствуйте, — и добавил, совсем уж виновато разведя руками: — Видите, как вышло.
— Нет, — сказала я. — Я ничего не понимаю. Почему вы бросили Петера?
Позади раздалось пыхтение. Швайгер со своей ношей с неимоверным усилием
— Бросил Петера?! — закричала Вивиан.
Ох. Вообще-то я не хотела выяснять это при Вивиан и Швайгере. Потому что мне стало жаль Гермеса. Видно же, что у человека, в смысле, бога, и так неприятности.
— Я его не бросал, — ответил Гермес насупленно. — Я оставил его высококвалифицированной няне из Корпорации.
Впервые кто-то, кроме меня, назвал меня высоко — ке — кве — ква-ли — фицированной! (Ну ладно, я себя таким сложным словом не называю. Ну имеется в виду супер — профи, так?) Я все больше склонялась на сторону Гермеса.
— Так зачем ты его оставил? — рявкнула Вивиан.
— Чтобы обезопасить, — сказал Гермес. — За мной начали охотиться, не мог же я допустить, чтобы сын…
— Чудненько, — язвительно сказал Швайгер. — Если за тобой охотились, зачем ты забирал его у Ви?
— Потому что когда я его забирал, я еще не знал, что эти тюхти окажутся такими… воинственными! Теперь я даже не могу летать как привык — их приборы моментально обнаруживают, где я! Мне пришлось летать самолетом!
— Несешь какую-то ерунду, — сказал Швайгер, по — видимому, не пытавшийся даже вникнуть в проблемы Гермеса.
— Зачем ты его привела? — бросил Олимпус Вивиан. — Это его не касается.
— Я сам решаю, что меня касается, а что нет, — набычился режиссер.
— Мистер Швайгер теперь в курсе всего, — сказал Томас Олимпусу. — Миссис Джемисон так пожелала. Говорите, что с вами случилось и кто мог выкрасть Петера. Это „тюхти“?
— Я проигрался им в покер, — еще больше побледнев, сказал Гермес.
— Бывает, — сказал Томас. — Кто они?
В этот момент за сеткой, поднимавшейся над перилами, в воздухе, будто ниоткуда, с громким стрекозиным стрекотанием вдруг возник человек — на лыжах, в кожаном шлеме и в очках как для подводного плавания, одет он был в немыслимые розового цвета галифе и кожаную куртку, сидевшую на нем пузырем. Но даже в ней он выглядел до невозможности щуплым. В руках у него что-то засверкало, оглушительно затарахтело, и в направлении нас вдруг посыпались блестки.
— Ложись! — закричал Томас и уронил меня на холодный железный пол.
Гермес ринулся за стенды с фотографиями, Вивиан и Швайгер на четвереньках ползли назад к лестнице. А блестки… как только касались чего-то, таяли, будто снежинки.
Я, смеясь, хотела подняться, но Томас схватил меня за плечо:
— Назад!
— Но они же безвредны! — возразила я.
— Они усыпляют мгновенно. И не факт, что вообще проснешься, а не превратишься в зомби.
Ну нифига себе! Я впечаталась в пол.