Информатор
Шрифт:
Через несколько часов, после отсрочки почти в месяц, Уайтекер наконец снова встречался с прокурорами. Всеми владело напряжение, а Дейв Гроссман был донельзя раздражен: целая толпа – семь человек – собралась, чтобы допросить одного парня. Д'Анжело и Бассет, полагал Гроссман, опытные агенты, и подсказки юристов им не нужны. Он был уверен, что это сборище только помешает вызвать Уайтекера на откровенность – первый шаг к признанию своей вины. Гроссман загодя изложил свои соображения вашингтонским боссам, а теперь все они явились сюда, будто его мнение ничего
Гроссман оглядел собравшихся.
– Кто будет участвовать в допросе? – спросил он.
– Мы все, – ответила Спиринг.
– Чепуха. Вот два опытных агента. А вы здесь не нужны.
– Для нас это очень важно, – настаивала Спиринг.
– Кто ведет это расследование? – резко спросил Гроссман. – ФБР или нет?
– Это дело очень тонкое и многогранное, – медленно и отчетливо проговорила Спиринг. – Министерство юстиции будет помогать этому расследованию.
Атмосфера накалялась все больше. Гроссман требовал, чтобы агентам дали спокойно делать свое дело, Спиринг не менее горячо отстаивала право прокуроров присутствовать при допросе. Д'Анжело и Бассет не вмешивались, терпеливо ожидая, чем все разрешится.
– Послушайте, в конце концов, это наше расследование! – взорвалась Спиринг. – Не хотите работать с нами – прекрасно! Мы найдем других агентов.
– Вот и ищите! – рявкнул Гроссман, поднялся и вышел.
Д'Анжело и Бассет остались сидеть, потерянно глядя на юристов.
– Послушайте, – мягко произнес Д'Анжело, – я все равно хочу работать над этим делом. Парни, это дело просто супер.
Хербст кивнул и пошел искать руководителя офиса ФБР. Вскоре он вернулся с распоряжением: дело очень важное, и коней на переправе менять не станут. Вести расследование по-прежнему будут Д'Анжело и Бассет.
Но Дейва Гроссмана отстранили от руководства делом. Курировать расследование поручили старшему специальному агенту Роберту Гранту.
Стоял прекрасный сентябрьский день. Небо было ясным, дул прохладный ветерок. По мосту через реку Чикаго шла группа юристов и агентов ФБР, направляясь в офис Эпстайна на Южном берегу. Д'Анжело и Бассет обсуждали предстоящий допрос Уайтекера и предложили прокурорам задать столько вопросов, сколько те пожелают.{329}
Наконец все собрались и расселись за круглым столом.
– Итак, – произнесла Спиринг, – начинаем вторую беседу с Марком Уайтекером. Допрос будут вести агенты Д'Анжело и Бассет, вы уже встречались с ними, – обратилась она к Уайтекеру, пронизав его свирепым взглядом, говорящим, что вранье на этот раз не пройдет.
Первым высказался Эпстайн:
– Мой клиент преисполнен намерения сотрудничать и готов ответить на все вопросы, какие у вас возникнут.
Затем слово взял Д'Анжело. Он обратился к Уайтекеру, желая подчеркнуть всю важность правдивых показаний:
– Это ваш шанс выложить все начистоту и хотя бы отчасти восстановить свою репутацию. Расскажите все, буквально все, что вы делали, – даже если это не делает вам чести. Будет лучше, если мы услышим
– Это я понимаю, – кивнул Уайтекер. – И хочу сказать, что раскаиваюсь и чувствую себя отвратительно из-за того, что подвел Брайана Шепарда и Боба Херндона. Я постараюсь исправить это. – Оглядев собравшихся, он продолжил: – В прошлый раз, когда мы встречались, я переживал сильный стресс и поэтому сказал вам не всю правду. Теперь я собираюсь восстановить истину.
Начало было многообещающим. Уайтекер признался, что часть рассказанного раньше была выдумкой и что он скрыл и некоторые противозаконные сделки, и имена своих соучастников.
Итак, все началось в 1992 году с компании «Евротекнолоджиз», сделку с которой Уайтекер провернул вместе со своим другом Сидом Халсом. В прошлый раз он сказал, что Халс работал в этой компании и устроил Уайтекеру откат в двести тысяч долларов за контракт с АДМ. На самом деле все было не совсем так. Халс был владельцем «Евротекнолоджиз» и заработал на этой сделке четыреста шестьдесят шесть тысяч. А долю Уайтекера он перевел на его счет в банк на Каймановых островах.
– Когда вы открыли этот счет? – спросил Д'Анжело.
– Осенью девяносто первого года. Я выбрал Каймановы острова, потому что многие сотрудники АДМ хранят там деньги, в том числе Мик и Дуэйн Андреасы. Я знаю это точно.
Уайтекер добавил, что сделал это, когда проводил на островах свой отпуск. Он намеревался переводить туда деньги, которые выручит от мошеннических операций.
– Почему Халс получил большую часть вырученных денег?
– Потому что руководство АДМ хотело, чтобы он работал у них, и это было поощрительное вознаграждение.
Все это не он сам придумал, оправдывался Уайтекер. Это обычная практика в АДМ – поощрять служащих, выплачивая им «левые» деньги.
– Мик знал об этом откате с участием «Евротекнолоджиз», – сказал Уайтекер. – Я несколько раз говорил с ним об этом во второй половине девяносто первого года. Он нисколько не возражал. И даже сказал, что я очень часто смогу зарабатывать таким образом на контрактах с европейскими и азиатскими компаниями – процентов десять, а то и двадцать пять с каждого контракта.
– Мик Андреас помогал вам открыть счет на Каймановых островах?
– Нет, я сделал это сам. Но Мик посоветовал мне, в какой банк обратиться. Позже я открыл еще один счет в Объединенном швейцарском банке – тоже по наводке Мика. Я мог класть на этот счет деньги, не уплачивая налогов. Все в АДМ так делают.
– Хорошо, – произнес Д'Анжело, просматривая свои записи. – Еще какие-нибудь сделки с Сидом Халсом были?
– Ну да… я же еще в прошлый раз говорил.
И Уайтекер повторил историю о фиктивном займе: чтобы легализовать полученный откат, он оформил заем у Халса на сумму в сто тысяч долларов. Так он мог хранить деньги на счете в местном банке, не декларируя их как доход.