Информатор

Айхенвальд Курт

Несколько минут Уилсон объяснял Су ситуацию. Если представленные на встрече цифры верны, то «Чейл» получит долю, на которую претендует, – восемнадцать тысяч тонн, а то и больше. Но если рынок сузится, всем компаниям придется производить пропорционально меньше лизина – в соответствии от их доли на рынке.

Су равнодушно выслушал сообщение о том, что компании решили обмениваться информацией об объемах производства, и спросил только, будут ли они приглашать аудиторов для проверки цифр.

– Мы

предпочитаем доверять друг другу, – ответил Уилсон. – А если вы обманете наше доверие, то мы наймем уже не аудиторов, а каких-нибудь мафиози, которые сотрут вас с лица земли.

Все рассмеялись.

– Если не доверять друг другу, то и договариваться незачем, – заключил Уилсон. – Я так считаю.

– Тогда и встречаться незачем, – добавил Уайтекер.

Уилсон закурил. Настал решающий момент – либо да, либо нет.

Мимото посмотрел на Су:

– Вы согласны с этим предложением?

– Да, ничего не имею против, – кивнул тот.

– Ну вот и хорошо, замечательно! – сказал Мимото.

Он с улыбкой оглядел собравшихся.

– Это просто фантастика! – воскликнул он. – Все пять компаний пришли к соглашению об объемах производства. Такого еще не было.

Все пять компаний пришли к соглашению…

– Вот оно! – воскликнул Херндон. – Наконец!

После целого года расследования один из заговорщиков произносит слово «соглашение» под запись. Это оценят и Робин Манн, и жюри.

Херндон оглянулся. Позади него стоял Везеролл.

Их глаза встретились.

Везеролл улыбнулся и кивнул. Он тоже слышал это.

С этого момента встреча проходила в атмосфере дружелюбия. Несколько часов бизнесмены обсуждали региональные цены и решали, как поступить в случае, если клиент лжет, утверждая, что ему предлагали более низкую цену. Если все компании будут твердо придерживаться соглашения, то клиенту волей-неволей придется покупать лизин у одной из них по той цене, какую они определили.

Уилсон бросил со своего диванчика:

– Просто говорите, что цена не может быть ниже такой-то величины, и точка. Это жесткая позиция, но если знаешь, что другие компании тебя не подведут, то бояться нечего.

– Да, если мы будем доверять друг другу, то все выиграем, – кивнул Мимото. – Мы будем продавать по той цене, по какой хотим.

Уилсон встал с диванчика, прошел в конец комнаты и, взяв банку содовой, вернулся на место. Некоторые все же опасались, что другие их обманут.

– Если так пойдет, то эти долбаные покупатели будут манипулировать нами! – прогремел Уилсон, размахивая руками. – Они обставят нас, если позволить им это.

Все замолкли.

– Они нам не друзья, не забывайте об этом, – продолжал Уилсон. – Слава богу, что они у нас есть, но они нам не друзья. – Он обвел взглядом слушателей. – Вы мои

друзья. Я хочу быть заодно с вами, а не с ними, потому что от вас зависит, сделаю я деньги или нет.^{194} По крайней мере, на этом рынке. Я одно хочу вам сказать: главное – договориться о ценах. Давайте согласимся, что мы все хотим этого, а потом разойдемся и сделаем все, чтобы так и было.

Его зажигательная речь подействовала. Все были готовы попробовать работать на доверии. Со смехом и шутками, разговор длился еще часа полтора. Мимото до того расчувствовался, что даже пригласил присоединиться к нему за обедом в ресторане отеля.

– Очень щедрое предложение. Принимается, – отозвался Уайтекер, следуя указаниям Херндона. – Встретимся за обедом.

Разговор перешел на посторонние темы. Дело сделано; кто на гольф?

– Я только сделаю несколько телефонных звонков, – сказал Уайтекер, – а минут через пятнадцать встречаемся у первой метки.

– Я хочу поиграть в гольф, – сказал Чун Мо Су.

Все поднялись и потянулись к выходу.

Как только Херндон выключил монитор, зазвонил телефон.

– Это Боб?

– Да, Марк, я.

– Ну как?

Херндон вздохнул:

– Это хорошая запись, Марк. Очень хорошая.

– Да! И она как бы связывает все воедино, правда? Как бы объединяет все, о чем мы говорили.

Херндону нечего было возразить.

– Да, Марк, вы потрудились на славу. Отличная работа.

Херндон поднял руки, расправил плечи, потянулся и сделал выдох, напрягая мышцы. Иногда он ленился делать разминочные упражнения, но сегодня добросовестно выполнил всю программу. После нескольких часов сидения перед черно-белым экраном надо было хорошенько размяться.

Почувствовав, что мышцы стали гибче и подвижнее, он взял корзину с сотней мячей для гольфа и прошел на одну из принадлежащих отелю площадок, где не было почти никого. Установив первый мяч, он замахнулся клюшкой.

Минут десять он гонял мячи. Корзина быстро пустела. Херндон услышал, что кто-то подходит сзади, но сосредоточился на своем ударе.

Вжик.

Мяч пролетел футах в трех слева. Херндон отскочил и, обернувшись, посмотрел на мазилу.

Это был Жак Шодре.

На плечи Шодре был накинут светлый свитер. С растерянным видом он подошел к Херндону.

– Ох, простите, – произнес Шодре на ломаном английском. – Это ужасная ошибка. Она часто бывает у меня в гольфе, к сожалению.

– Вы меня напугали, – улыбнулся Херндон.

– Я знаю. Я думал, что собираюсь прибить вас.

– Ну, ничего, – сказал Херндон. – Хорошего вам отдыха.

– Да, и вам того же.

Шодре повернулся, собираясь уйти. Но момент был настолько занимательный, что Херндону хотелось продлить его.