Инфракрасный

Кулагин Олег

– Россия тебя не забудет! – кивнул прапорщик.

С объёмистым пакетом в руке Мартин выбрался наружу. Сейчас вокруг Станции было пустынно. Никого кроме скучающих пограничников и таможенников.

Мартин двинулся вперёд, быстрым шагом. У подножия лесницы оглянулся. “Уазик” был на месте. Сержант помахал рукой.

Он махнул в ответ.

Всё таки

вышло. Их разум уже не спал. Хотя к двум первым бумажкам пришлось добавить ещё две – Мартин об этом не жалел.

Слишком многое стояло на кону. Слишком важное… Да и ночевать в Кащенко не хотелось.

Поднимаясь ступенями, он вспоминал минувший день. Теперь он знал. Череда событий не была случайной. Будто кто-то подсказывал ему…

Да, разум способен принять такие удивительные формы. Но есть что-то общее…

Путана рядом с беззарийцем… Милиционер охаживающий дубинкой гуманоида.

Разве той путане были нужны лишь двести кляксов? Разве милиционер требовал лишь московской регистрации? Мартин вспомнил его взгляд, вспомнил пальцы, сжатые на рукояти дубинки… Будто в немой мольбе…

Есть общее для всех во вселенной… И нет разницы – милиционер ты или путана.

Есть главное.

Главное – чтобы тебя понимали.

Мартин вошёл внутрь Станции. И оказался в коридоре. Длинном, как взлётная полоса.

Ряды дверей – слева, справа…

Мартин не останавливался. И безошибочно нашёл ту, единственную.

Он распахнул её.

Дядя и ключник сидели за столом. Уже в обнимку. Тихими, нестройными голосами пели “Подмосковные вечера”.

Бутыль практически опустела. Плавленных сырков и кильки тоже осталось мало.

– Привет, Мартин, – хором сказали дядя и ключник, – Ты развеешь нашу грусть и одиночество?

В голове ещё слегка шумело. И время не торопило, растягиваясь вязкими секундами.

Но Мартин не искал лёгких путей.

Он полез в пакет и выгрузил на стол четыре бутылки “Русского стандарта” – единственной водки, которую принимала

больная дядина печень.

Так важно достичь единства между расами. Так много для этого надо.

Мартин выложил из пакета шесть банок кильки в томате.

И Истина открылась ему…

После первой бутылки Мартин осознал, что он не частица, а волна.

После второй – вспомнил, что уже сотни раз рождался и умирал. И в прошлой жизни точно был дайвером Леонидом.

После третьей – слился с Высшим Разумом. И Высший Разум подсказал ему, что пора закругляться…

Каждый охотник знает – в любом путешествии есть точка возврата. И если ты хочешь опять увидеть свой дом – нельзя её пропускать. Будь ты даже охотник за Истиной – остановись у черты. Иначе жизнь твоя превратится в бессмысленные блуждания по наркологическим клиникам…

Нетвёрдыми ногами они выбрались на террасу Станции. Все втроём. Над Москвой разгоралась заря. Красная, как лицо дяди.

Ключник предложил покататься на летающей тарелке.

– Н-не надо, – махнул рукой дядя, – Нас отвезут…

И в экстазе швырнул с террасы пустую бутылку. Бутылка разбилась о капот милицейского “уазика”.

Сержант и прапорщик вылезли из машины.

Мартин улыбнулся – так важно, когда о тебе не забывают…

– Зах…зах-ходите, если что! – подмигнул ключник.

– Раньше, чем через пятнадцать суток – не жди, – трезво оценил шансы дядя.

Но Мартин не верил в неизбежность. Теперь не верил. Широкими гранитными ступенями он направился вниз.

“Двести? Или соткой обойдётся?”

В городе Москва, основанном восемьсот семьдесят четыре года три месяца два дня шесть часов восемь минут пять секунд и шестнадцать неделимых единиц времени назад, стоял посреди Гагаринского переулка человек по имени Мартин. И два милиционера терпеливо ждали, пока он сделает свой выбор.