Инга
Шрифт:
Когда они сели за стол, Марго достала из холодильника оставшуюся закуску и бутылку водки.
– Мальчики, вы уж тут одни посидите. Хорошо? У меня никаких сил не осталось, глаза сами собой слипаются, – сказала она, поставив на стол угощения. – Артем, оставайся у нас, куда ты сейчас поедешь?
– Спасибо, – ответил он. – Я, пожалуй, действительно останусь. Ночь уж больно длинная получилась.
– Ну что? С Новым годом? – Максим поднял рюмку, а Марго, оставив мужчин на кухне, пошла спать.
– С Новым годом!
Они выпили и закусили. Артем навалил в тарелку огромную порцию оливье
– Ты не поверишь: с прошлого года ничего не ел, – потряс он вилкой, указывая на стол.
– Вот только не надо из меня слезу вышибать, – произнес Максим, подкладывая ему в тарелку холодец и селедку под шубой. – Что, совсем никаких вариантов не было?
– Макс, хватит, а? Я и так все нервы себе измотал, – с набитым ртом возмутился Артем. – Лучше налей еще по одной.
Максим снова разлил по рюмкам и пододвинул товарищу тарелку с сырными рулетами.
– Давай, ешь. Между прочим, Инга готовила. Собственноручно!
Они опрокинули еще по одной, и Артем, посмотрев на рулетики, отправил один в рот.
– Это вы ее сейчас провожали? – поинтересовался он.
– Да. Ты что, видел?
– Нет, догадался. Я, как только во двор на такси въехал, сразу заметил, что от вас другая машина отъезжает.
Они помолчали. Налили еще по рюмке и снова выпили.
– Ты как съездил? Когда успокоишься уже?
– Когда, когда… Думаю, никогда. У нас сейчас очень серьезные испытания идут. Это нечто совершенно новое, и, если получится, всему миру нос утрем. Никто на нас не рыпнется!
– Молодцы, рад за вас!
– Извини, Макс, ты же знаешь, что больше ничего рассказать не могу.
– Знаю, Ломоносов, поэтому и не расспрашиваю. В прессе потом прочту.
– Думаю, в прессе об этом ни строчки не будет.
Максим не стал уточнять. Он знал, что Артем не любит болтать о работе.
– Кстати, где Санька?
– Я ее вечером к бабушке отвез. Марго не хотела отдавать, но родители уговорили. Да, наверное, и правильно. Телевизор, шум, музыка – она бы здесь не выспалась.
– А помнишь, как она на полу уснула, когда я ей книжку читал? – спросил Артем, вспомнив, как приезжал сюда месяц назад.
Именно тогда он впервые увидел Ингу, но из-за того, что ему пришлось срочно уехать, на этом их знакомство и оборвалось.
– Помню, помню. Инга тогда еще подсматривала, как ты с Сашкой в другой комнате играл, – улыбнулся Максим. – Между прочим, мне показалась, она сегодня ждала, что ты приедешь.
– Да ладно! – обрадовался Артем. – Что сказала?
– Артем, ну ты вообще дуб!
– Что так?
– Какая девушка будет об этом говорить? Она скорее язык себе откусит. Девушки – они же никогда первыми виду не подадут, что ты им небезразличен. Им важно, чтобы мужчина их сам завоевывал.
– А что же ты говоришь, будто она меня ждала? – простодушно спросил Артем.
– Ждала, поверь. Я в этом деле немного разбираюсь, – заверил его Максим и рассмеялся.
Они опустошили бутылку и улеглись спать.
Утром (а точнее, днем) первого января, когда Максим проснулся, Артема уже не было. На столе в гостиной лежала записка на блокнотном листе: «Спасибо, я уехал».
Максим взял телефон, повертел в руках, но
***
Инга приехала домой в пустую квартиру: родителей не было, они остались у дяди Саши. Она сделала себе чай, взяла томик Айзека Азимова, раскрыла на нужной странице и стала вспоминать прошедший день.
Во-первых, хорошо, что получилось встретить Новый год в веселой компании. Во-вторых, она познакомилась с Марго, и теперь у нее появилась подруга. Это тоже здорово, поскольку из-за отсутствия в Москве друзей и знакомых все выходные и праздничные дни она могла проводить только в кругу родственников.
Правда, был и неприятный момент – разочарование от того, что не появился Артем. Она бы с удовольствием увидела его снова: слишком мало они тогда пообщались. Так, обменялись парой фраз… А с другой стороны, много ли надо, чтобы человек вызвал у тебя симпатию? Ту первоначальную симпатию, которая в дальнейшем становится основой для чего-то большего?.. Конечно, хотелось бы еще что-нибудь узнать об Артеме, но сделать это можно было только через Максима, а демонстрировать перед ним свою заинтересованность Инге совсем не хотелось. С другой стороны, Максим далеко не дурак и, похоже, уже обо всем догадался, просто молчит. «Деликатничает, как всегда», – мысленно улыбнулась она.
Внезапно раздался виброзвонок. Инга посмотрела на телефон – и словно в подтверждение ее мыслей пришло сообщение от Максима:
«Объявился Артем, все нормально».
«Живой?» (Улыбающийся смайлик.)
«Живой и здоровый».
«Поздравляю». (Улыбающийся смайлик.)
«Спасибо». (Улыбающийся смайлик.) «Сидим, пьем, встречаем».
«Отмечайте. Я спать. Артему привет».
***
В семь лет Артем остался один.
Мама умерла в больнице от малокровия, а отца он вообще никогда не видел. Родители расстались еще до его рождения, так что если она о нем что-то и рассказывала, то в памяти Артема воспоминаний об этом практически не сохранилось. И вообще лучше всех он помнил бабушку. Помнил запах и вкус ее пирожков, которые она пекла для него, помнил ее руки – теплые, мягкие. И не помнил, чтобы она хоть раз ругалась или ворчала на него. Мама была врачом и очень много работала, на двух ставках, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, поэтому с детства с ним сидела бабушка, и самые добрые, самые светлые воспоминания о детстве были связаны прежде всего с ней. Воспоминания о том времени, когда у него была семья: бабушка, мама и он. А потом – детский дом, институт и, наконец, приглашение в лабораторию профессора Курбатова.
С того момента жизнь Артема поделилась на две части: до и после этого приглашения. Благодаря сильному характеру, закаленному в детдоме, благодаря упорству и способности настойчиво идти к цели он быстро стал правой рукой профессора. То, чем он сейчас занимался, было не просто значимо – это был вопрос чрезвычайной важности для обороноспособности страны. И вся нынешняя жизнь Артема была посвящена только этому – у него не было ни семьи, ни дома в общепринятом понимании этого слова, поскольку все свое время он проводил на работе, не вылезая из лаборатории и бесконечных командировок.