Инициалы

Шерстнев Алексей

Матвей скрылся за лакированной дверью своего кабинета, попросив Гришу спрятать пистолет под прилавок и ни за что не рассказывать о нем Поликарпову, поскольку ему искренне не хотелось выслушивать ворчание последнего.

Гриша попытался выхватить момент, когда еще пространство между открывшейся дверью и стеной соответствовало ширине плеч Матвея, чтобы окликнуть его, но из-за своей природной робости ему этого сделать не удалось. Он нервно расчесывал измызганные волосы, жесткие, как солома, поправлял футболку, которую зажевали складки на желейном животе. Гриша все же собрал мысли в кучу и тихонько подошел к двери. Он постучал по ней еле слышно, как будто ударяет по дереву не костяшкой

пальца, а чем-то мягким, хотя Грише стук показался в какой-то степени нахальным. Он стоял у двери неподвижно, как швейцар. Безответный стук его разочаровал, и он сделал короткий шажок в сторону прилавка, как в этот момент дверь лягнула его по сгорбленной спине.

– Матвей я хотел спросить, – торопливо начал Гриша, – можно зайти?

Матвей ответил утвердительно и лишь попросил подождать минуту. Он вернулся в кабинет и принялся расставлять нефритовые статуэтки у себя на столе.

– Ну, что там у тебя? – обратился он к Грише, который водил глазами по кабинету, будто очутился тут впервые.

Гриша вошел в ступор. Несколько минут назад в голове сложилась довольно крепкая цепочка мыслей, повествующих о влюбленности в одну из недавних посетительниц «Золотой короны», о том, как ее своеобразный носик, завитые волосы накладывают на него нерушимые чары, что она приходит к нему во сне и подзывает короткой улыбкой, что все его мысли заняты лишь ей одной, о потере аппетита, и, в конечном итоге, об отсутствии опыта в общении с женщинами. Этому мальцу явно нужна была помощь уже сформировавшегося во всех смыслах Матвея, о чем Гриша и хотел попросить, пока звенья цепи одиночно не посыпались на пол и не разлетелись в разные стороны. В голове осталась лишь одна мысль, которая и была обличена в слова.

– Кажется, я влюбился, – скромно сказал Гриша. Произнес он это с такой натугой, будто его заставили выдавить из себя данную речь под угрозой применения насилия.

– И в кого же? – поинтересовался Матвей, вмешав в вопрос ложку равнодушия.

– Помнишь заходила одна девушка, с такими завитыми волосами, она еще спрашивала у тебя про серьги с жемчугом?

– Что-то припоминаю, – в этот момент Матвей хотел высказаться по поводу ее картофельного носа, но счел данную ремарку не совсем уместной, – можешь подарить их в знак внимания.

– Так они же семь тысяч стоят! – решил побороться за прибавку к ежемесячной выручке Гриша.

– Если ты думаешь о прибыли, то можешь заплатить за них сам. К тому же это все-таки выгодная инвестиция. Я не знаю такой девушки, которая устояла бы перед таким презентом.

– Она не такая, она не продается! – начал возражать Гриша, как будто бы знал свой объект вожделения уже много лет.

– Так ты ее и не покупаешь, ты всего лишь оказываешь внимание и демонстрируешь намерения.

– А что еще мне ей сказать? – начал выпытывать Гриша.

– Ну…, – задумался Матвей, – пригласи ее в ресторан вечером, или на концерт. Ты хоть решил, что тебе от нее нужно?

В этот момент Гриша вытащил из кармана маленький блокнот и начал конспектировать советы Матвея. Влюбленному почему-то казалось, что Матвей прекрасно разбирается в вопросах отношений с противоположным полом, однако это было далеко не так. Матвей не обладал внешностью дамского обольстителя: лицо его было довольно среднестатистическим, с небольшой асимметрией, и упомянутым шрамом на подбородке, полученным осколком от гранаты; ростом он был чуть выше среднего, да и телосложением не конкурент Аполлону. Девушек на его веку было не так много, да и отношения с Лилей были скорее последствием удачного стечения обстоятельств.

– Я же тебе не рецепт яблочного пирога рассказываю, – с улыбкой отреагировал Матвей. – Действуй

по ситуации, перекинься с ней парой слов, может окажется, что она питается только домашней едой и ничего не смыслит в музыке.

– Спасибо, – тихо проговорил Гриша и скрылся за дверью, дописав замечания Матвея в блокнот.

Через некоторое время в антикварную лавку зашел энергичный старичок. У него при себе имелся кожаный портфель, совсем как у Поликарпова. Он постукивал тростью по деревянному полу и шел по направлению к кабинету Матвея. Его сопровождал молодой человек, походивший на охранника или помощника. Старик оказался собирателем редких коллекций, в том числе из нефрита. Ему не хватало всего двух из двенадцати нефритовых фигурок известного в узких кругах китайского мастера, поэтому он попросил Матвея об услуге, пообещав приличный гонорар.

– Здравствуйте Федор Аристархович, проходите, – поспешил поприветствовать его Матвей, встав со своего кресла.

Старичок быстрым шагом устремился в кресло, на котором совсем недавно сидел Гриша. Федор Аристархович поприветствовал хозяина антикварной лавки и взглядом остановил своего сопровождающего, чтобы тот занял позицию в углу кабинета и не мешал. Покупатель достал лупу и принялся осматривать нефритовые статуэтки. Он делал все в спешке, поскольку давно грезил укомплектованием коллекции и только когда уселся в кресло и достал лупу, заметно сбавил скорость. Фигурку стрельца он осматривал скрупулезно, хмурился, и порой Матвею казалось, что тот дед из Подольска подсунул фальшивку. Покупатель перекинул круглое увеличительное стекло на вторую фигурку, но по сравнению с первым экземпляром оглядел ее довольно быстро. По окончании атрибуции, губы его вытянулись в улыбку, а глаза сделались счастливыми.

– Конечно не отголоски Хуньшаньской культуры, но работа потрясающая, – заключил старичок. Он вцепился в кожаный портфель, который стоял у него на коленях.

– Да, прекрасная работа, – поддержал Матвей и взял фигурку стрельца. – И самое интересное, что такую красоту спрятали и забыли в пыльном серванте в Подольске.

– А вторая где нашлась?

– Вторую прислали из Новосибирска. Подробностей я не знаю, поскольку Марк Александрович занимался этим вопросом, так что это и его заслуга в какой-то степени.

– Матвей, я тебе уже много раз говорил, но ты взрослый мальчик, поэтому скажу тебе в последний раз, – лицо Федора Аристарховича сделалось серьезным, – прекращай ты возиться с этим Поликарповым. Мне семьдесят пять лет, я на своем веку столько разных подонков повидал и у всех было одинаковое выражение лица, когда я заглядывал им прямо в глаза. Вот и у помощника твоего лицо делалось таким же.

– Не замечал за ним ничего подобного, – ответил Матвей. Он действительно ладил с Поликарповым и ни разу не жалел о знакомстве с ним. Напротив, лишь благодаря Поликарпову, а точнее его знакомствам, ему удалось арендовать помещение под антикварную лавку, так еще и по низкой цене. К тому же Поликарпов часто приводил щедрых покупателей, которые чуть ли не половину товаров сметали за раз. У него никак не укладывались в голове слова старика, сидящего напротив.

– Прекрасно, прекрасно, – шептал посетитель. – Я столько всякого броканта повидал, пока собирал коллекцию. Мои архаровцы только кулаками махать умеют, а антикварные вещицы искать не в состоянии, – Федор Аристархович указал глазами на своего сопровождающего.

Старик еще несколько томных минут разглядывал нефритовые фигурки, сверял клеймо и в конце концов вытащил из своего портфеля толстый конверт.

– Ты хорошо поработал. Вот возьми и пересчитай. И напиши мне имена тех, кто продал тебе нефритовые фигурки: мне для провенанса потребуется.