Injectio платины 3
Шрифт:
— Какая красота! — совершенно искренне вскричала Платина, разглядывая двух пёстро раскрашенных уточек на фоне зелёного камыша.
Блестящие шёлковые нитки, как будто переливались на солнце. Ровные стежки казались совершенно незаметными. Работа удивляла не только совершенством исполнения, но и молодостью автора.
— Вы правда так считаете? — с ревнивым недоверием в голосе спросила наложница.
— Я слишком плохо разбираюсь в искусстве вышивания, Анно-ли, чтобы судить, — девушка попыталась изобразить смущение как можно натуральнее. —
— Это мандаринки, — "оттаяла" собеседница. — Вы знаете, что один раз выбрав себе пару, они уже не расстаются всю оставшуюся жизнь?
— Не слышала об этом, Анно-ли, — покачала головой гостья, всем видом показывая заинтересованность и готовность слушать.
Но, прежде чем хозяйка комнаты продолжила свой рассказ, в дверь постучали.
— Кто там? — нахмурилась та.
— Это я — Усуя, — донеслось с веранды. — Я принесла чай.
— Заходи! — распорядилась наложница.
Служанка внесла поднос с двумя чашечками и чайником с длинной ручкой.
Поклонившись хозяйке и гостье, она аккуратно выставила посуду на стол, после чего отошла в сторонку, замерев у стены.
Третья наложница начальника уезда лично разлила по чашечкам горячую воду и, посмотрев, как разворачиваются в кипятке скрюченные листочки, заговорила:
— Мандаринки считаются символом верности и супружеской любви. Поэтому я и хочу подарить их нашему господину.
"А ты и в самом деле любишь его такого старого и толстого? — мысленно усмехнулась Платина. — Или притворяешься, как у вас тут принято?"
Сделав крошечный глоточек, молодая женщина зажмурилась от удовольствия и покачала головой. Длинные висюльки на серебряных шпильках закачались, поблёскивая золотом.
— Вам надо обязательно научиться вышивать, Ио-ли, — внезапно заявила она. — Иначе. Что вы будите дарить своему господину?
От подобной постановки вопроса приёмная дочь Бано Сабуро поначалу даже растерялась. Однако, прежде чем она смогла подобрать подходящий ответ, снаружи донёсся какой-то шум.
Кто-то дважды тихонько стукнул по косяку, и не успела третья наложница и рта раскрыть, как дверь распахнулась, и через порожек переступила сама супруга начальника уезда Букасо — госпожа Азумо Сабуро.
Хозяйка комнаты и её гостья дружно вскочили, чтобы отвесить ей глубокий почтительный поклон.
— Здравствуйте, старшая госпожа, — выпрямившись, поприветствовала её Анно.
— Здравствуйте, госпожа Сабуро, — проговорила вслед за ней Платина.
— Здравствуйте, третья госпожа наложница, — чуть склонила голову женщина. — Здравствуйте, Ио-ли.
— Не желаете ли выпить чаю, старшая госпожа? — предложила собеседница. — Я прикажу Усуе принести ещё одну чашку…
— Не утруждайте себя, Анно-ли, — устало махнув рукой, хозяйка дома тяжело опустилась на табурет. — У меня слишком мало времени. Я пришла поговорить с Ио-ли.
— Понимаю, старшая госпожа, —
— Ступайте, Анно-ли, — улыбнулась женщина.
Проводив её долгим взглядом, она строго посмотрела на продолжавшую стоять приёмную дочь своего мужа.
— Садитесь, Ио-ли.
— Благодарю, госпожа Сабуро, — изнывая от неприятного предчувствия, девушка осторожно присела на край табуретки.
— Наш господин приказал мне послать за вами, — медленно заговорила хозяйка дома, глядя куда-то мимо слушательницы, и у той внутри всё сжалось.
Неужели Анно права, и названный папаша намерен выдать её замуж? Хотя бы подождал до официальной церемонии удочерения.
— Какой-то негодяй подал жалобу самому губернатору, — сведя брови к переносице, продолжила Азумо Сабуро. — Где написал, что вы не дочь нашего троюродного племянника, а дикарка из какого-то варварского племени.
Обалдевшая второй раз за столь короткий промежуток времени, пришелица из другого мира совершенно растерялась, напрочь позабыв все уроки и наставления многомудрой наставницы.
Брови её скакнули на лоб, веки захлопали, душа ухнула куда-то в район колен, и, не выдержав, она рявкнула, вскакивая на ноги:
— Я?! Дикарка!?
— Успокойтесь, Ио-ли! — поморщившись, прикрикнула хозяйка дома. — И сядьте! Вы должны понимать, что у любого государственного служащего столь высокого ранга, как наш господин, всегда найдутся завистники и недоброжелатели. Эти низкие людишки знают, что наш господин честен, неподкупен и придерживается строгих моральных принципов, вот и сочиняют про него разные небылицы.
"Теперь понятно, почему он так тщательно продумал мою историю, — мелькнуло в голове ошарашенной Платины. — Даже поддельное письмо кровного папаши приготовил. Боялся чего-то подобного".
— К нам уже не раз приезжали чиновники со всякими проверками, — продолжила рассказчица, успокаивая то ли слушательницу, то ли саму себя. — Только в этот раз губернатор почему-то прислал своего младшего брата?
Женщина пристально посмотрела на собеседницу.
По-прежнему пребывая в полной растерянности, та спросила, чтобы выиграть время и подумать:
— Простите моё невежество, старшая госпожа, но… Какая разница губернатору, кто я? Когда господин проведёт обряд удочерения, я стану членом семьи Бано Сабуро, и кому какое дело, кем я была раньше?
— Государственный служащий, Ио-ли, особенно столь высокого ранга, как наш господин, обязан строго следовать нравственным нормам и соблюдать правила, принятые среди благородных людей, — нахмурившись, женщина принялась терпеливо, словно малому ребёнку, разъяснять прописные всем здесь известные истины. — Являть собой образец благонравия и моральной чистоты. Какой-либо обман совершенно недопустим. Если наш господин говорит, что вы дочь Кайо Сабо, значит, так оно и есть, и по-другому быть просто не может!