Инкубатор для шпионов
Шрифт:
Женя выпучила глаза:
— А кто был знаком с положением противника?
— Вообще-то никто…
Женя посмотрела на Турецкого с уважением:
— Нинка болтала, что у нее очень умный папа, но я даже не подозревала, что настолько.
Денис расхохотался.
В полдень Турецкому доставили заказное письмо. Лицо почтальона показалось ему знакомым или просто на кого-то похожим. Турецкий расписался в получении и дал на чай.
На конверте было написано: «Г-ну Турецкому». А когда Турецкий его вскрыл, увидел еще одну надпись: «…в недавнем прошлом помощнику
«Александр Борисович, я не стану извиняться за то, что периодически морочил вам голову. Мы оба извлекали из этого свои дивиденды. Вы занимались своей работой, а я выполнял свой долг.
Свой долг пытался исполнить и Иван Михайлович Баринов. Но если я пытался предупредить руководство страны об этой мине замедленного действия, то Баринов действовал иначе: он снова вошел в состав известной вам организации — в должности внештатного консультанта — и все важнейшие стратегические сведения передавал своему племяннику, через которого они становились известны мне. Вероятно, он переоценил свои силы…
Хочу еще проинформировать вас о том, что Наталья Венглинская не имеет к «Гамме» никакого отношения, она даже не знает 0 ее существовании. Она не могла не знать, что ее дядя работал в КГБ, но что он придумал, организовал и возглавил подразделение «Гамма», понятия не имела. Я обещал ее брату позаботиться о ней, если с ним вдруг произойдет что-то непредвиденное. Что и случилось. В день своей гибели Венглинский звонил вам по моей просьбе — он должен был передать, чтобы вы не спускались в метро. К сожалению, он вас не нашел. Зато нашли его. Мы оба много лет ходили по лезвию бритвы, с того самого момента, когда попытались порвать с нашим прошлым. И почти столько же лет у меня ушло на то, чтобы понять, что порвать с этим прошлым невозможно. Тогда я решил его уничтожить — вашими руками. Когда-то я был сотрудником «Гаммы», много позже я увидел свою обязанность в ее уничтожении. Надеюсь, у нас с вами это получилось. Стасов».
Турецкий вспомнил, где он видел почтальона — на железнодорожной платформе Тушино. Это был тот самый высокий парень лет двадцати пяти с приятным веснушчатым лицом, который помогал ему вытаскивать Стасова со шпал. «Помогал»! Все это, конечно, была очередная мастерская инсценировка, а веснушчатый — помощник Стасова.
— Хотите выпить что-нибудь? — предложил президент, после того как Турецкий подробно рассказал о последних событиях: как он искал «телефонного террориста», Женю Земляникину, а нашел глубоко законспирированное подразделение «Гамма».
— Даже не знаю. Если только у вас найдется хороший коньяк.
— Ну, думаю, это мы сможем устроить. — Он не нажимал никаких потайных кнопок, никуда не звонил, но через две минуты в комнату вошел человек, который катил перед собой столик со всем необходимым.
Выпили, по обоюдному молчаливому согласию, не чокаясь.
— Кто сейчас разыскивает Стасова? — спросил президент. — Собственно, что я спрашиваю, понятное дело, что никто. Как бы вы мне посоветовали, Александр Борисович, поручить это фээсбэшникам или снова Грязнову?
— Вот уж не знаю, — сказал Турецкий. — Я работник Генеральной прокуратуры только с завтрашнего дня.
— Мы еще подумаем над этим, — туманно сказал президент. — Кстати о работе. О вашей работе. Может быть, не стоит торопиться назад, в Генпрокуратуру?
— То есть как это? — удивился Турецкий. — А что же мне делать?
— У меня есть для вас предложение получше, — пояснил президент. — Александр Борисович, я очень ценю ваши аналитические и оперативные качества и… хочу, чтобы вы стали моим советником по национальной безопасности. Причем не теневым, а вполне официальным. У вас выдающийся послужной список, вы, можно сказать, уже легенда российского сыска…
— Я следователь, а не сыщик, — машинально поправил Турецкий, слушавший со все нарастающим удивлением.
— Это не принципиально. Важно другое. Ваш интеллект и ваши моральные качества позволят вам делать эту работу на высочайшем уровне. Вы сможете принести на этом посту много пользы — у вас будут самые широкие полномочия…
Турецкий вспомнил, как Меркулов говорил ему: «Представляешь, Саша, вызывает тебя президент и назначает главнокомандующим…» Вот, накаркал.
— Подумайте, я не тороплю вас с ответом, — сказал президент.
— Зато я тороплюсь с ответом, — возразил Турецкий. — Мне не хочется никого вводить в заблуждение. А главное — заниматься тем, что мне не по душе. Да и карьерные соображения давно уже не являются для меня принципиальным стимулом…
— Речь идет не о карьере! — рассердился президент. — На новом посту вы сможете принести колоссальную пользу государству!
— Я понимаю, что это важная работа, и наверняка вы найдете компетентного человека… но я все же хотел бы приносить пользу не государству, а конкретным людям. Может быть, это примитивный взгляд на вещи, но так я себя лучше чувствую.
— Это действительно примитивный взгляд на вещи, — холодно сообщил президент. — Что такого замечательного в вашей конторе, не понимаю? Можете это объяснить? Только честно.
— В Генпрокуратуре я чувствую себя наконечником копья, а став тем, кем вы мне предлагаете, превращусь в системный блок компьютера. Знаете, Эйнштейн как-то сказал, что наше время характеризуется совершенством средств и неопределенностью целей. Так он лет шестьдесят назад сказал. Едва ли он тогда догадывался, что эти средства могут быть не только порождением научно-технического прогресса, но и социальных манипуляций и политических технологий.
— Что вы имеете в виду? — удивился Президент.
— Скорее, не что, а, кого. Различных деятелей, вроде вашего Мелешко. Я таким быть не желаю.
— А ваш Стасов, конечно, санитар леса? Давайте ему медаль теперь дадим, — съязвил президент.
— Санитар не санитар, но своим странным поведением, забив нам баки всякой ерундой про формулы счастья, фазы луны и живительную силу мата, Стасов хотел донести информацию о нелегальном подразделении «Гамма», направившем свои щупальца к управлению государством. С помощью господина Мелешко.