Инкубья дочь
Шрифт:
– Жаль, что не превратится, – сквозь зубы буркнула Змейка.
– Дался тебе этот Ныряльщик? Чего ты злишься на него, сплетничаешь? Понравился что ли?
– Вот еще! – фыркнула брюнетка. – Скажешь тоже! Он же противный и мерзкий. А еще наглый. А еще…
– Хочешь, погадаю тебе на него, – Лиска снова обмахнулась картами. – Карты правду скажут – нравится или нет, не соврут.
– А, давай! – приняла вызов Змейка, но потом вдруг резко отступила. – Не надо. Не верю я твоим картам.
– Вот видишь, – поучающим тоном заверила Лиска, – нравится.
Змейка не стала спорить, только злобно прошептала что-то себе под нос и быстренько перевела тему.
– Чего это ты за карты села?
– Тренируюсь, – прозвучал короткий ответ.
– Тренируешься? – и без того гнутая черная Змейкина бровь загнулась еще сильнее.
– Да. Через ночь в таверну явятся на турнир игроки, вот и я хочу счастья попытать.
– Значит, в очко на деньги играть будешь? А матушка что скажет?
– Тс-с-с, – Лиска вся съежилась и испуганно глянула на занавески с маками. – Не ори ты. Услышит – запрёт.
– Ясненько, – тихо кивнула Змейка, глаза ее сверкнули хитро. – Я тоже в таверну пойду.
– На что ты мне там? Только мешаться будешь.
– А я не с тобой, я сама! Я танцевать пойду. Давно не ходила.
– Пф-ф, – скептическое фырканье колыхнуло стоящие в глиняной вазочке цветы. – Бесполезное занятие эти твои танцы. Проку от них много ли?
– Тебе не понять! – грозно насупилась Змейка и тут же мечтательно зажмурилась. – Такие ощущения… Будто летишь, будто в пламени плавишься, будто кого-то любишь.
– Ой, много ты знаешь о любви, – Лиска спустила подругу с небес на землю, – а от танцев твоих одни проблемы. Мужики пристанут.
– Подумаешь! Сбегу, – храбро тряхнула головой упрямая брюнетка, – в первый раз чтоль?
– И от падре сбежишь?
– Он не узнает.
– Ага, как же! Всегда узнавал, а тут не узнает? Еще как узнает, на то он и падре. Узнает и накажет. Хорошо если с Писанием запрет, как Белку, а что если розгами всыплет?
– Так и тебе за карты всыплет.
– И ладно. К тому времени я уже приличный куш сорвать успею. А за хороший выигрыш можно и розги стерпеть. Задница заживет, а денежки останутся.
Змейка промолчала и брезгливо поморщилась. Ей, персоне взбалмошной, буйной, подверженной порывам и страстям, горсть золотых не казалась такой уж важной причиной, чтобы терпеть падровские розги. Хотя, сама она тоже не особенно-то их страшилась. Страсть всегда была сильнее. Страсть танцевать. И непременно так, чтоб смотрели. Чтобы восхищались и глотали слюни, вожделели
– Сними-ка, – требовательный Лискин голосок вытянул Змейку из размышлений. Перед носом качнулась распухшая от старости, потрепанная колода. Змейка толкнула верхнюю половину. Лиска ловко подхватила ее и убрала под низ. – Загадай карту.
– Туз бубей.
– Да не вслух, про себя. Другую загадай, – рыжая, не раздумывая, вытянула из колоды первую попавшуюся карту и кинула на стол.
– Ух ты! И правда червонная дама!
– А вот твой туз, – еще одна карта легла на стол, Лиска даже не взглянула на нее. – Он?
– Он. Как ты это делаешь? Без магии ведь?
– Не знаю. Они сами к рукам липнут. С магией каждый может, да и на турниры все с артефактами приходят, чтоб магов вычислять. Жуликов никто не любит, а магия – то же жульничество.
– А ты будто не жульничаешь?
– Не жульничаю. Просто везучая, ты сама знаешь.
– Знаю, но давай еще разок твою удачу проверим.
– И охота тебе, – Лиска зевнула, красноречиво подчеркивая этим свое отношение к Змейкиной затее. Ко всем, любым Змейкиным затеям.
– Охота! Давай поспорим – если Ныряльщик в упыря не превратится – твоя взяла. Превратится – моя.
– Проиграешь.
– А вдруг нет? – брюнетка спрыгнула с табурета и нетерпеливо пробежалась по кухне туда-сюда.
– Проиграешь, – уверенно повторила рыжая. – Дался тебе этот Ныряльщик.
***
Змейке очень хотелось встретиться с ненавистным Ныряльщиком во всеоружии, но матушка, как назло, так и не отвлеклась на козу. Пришлось идти без заветной сорочки, а жаль. Без сорочки у Змейки как-то сразу поубавилось в себе уверенности. Без сорочки она кто – обычная девка деревенская в застиранных тряпках. А вот зато в сорочке – богиня, королевна! В сорочке можно смотреть на всех свысока, говорить с придыханием тихо и хрипловато, будто знаешь какую-то важную тайну, но говорить о ней не хочешь – утоми-и-ительно! А без сорочки так не получается…
Она бесшумно прокралась к двери и выскользнула на улицу. Теплый вечер полнился ароматом сирени и голосом соловья. Сирень в Ланьей Тиши цвела долго и пахла сливочным чаем, а соловей пел пронзительно, насвистывал по-разбойничьи озорно и лихо. Из-за окружающей деревню стены уже ползла на небо тяжелая луна. Такую большую луну Змейка всегда наблюдала только по осени и сейчас – в неделю Летника – увидеть не ждала. От непривычной лунной грузности стало тяжело и на душе. Плохая луна – ее обычно называют «волкодлачьей». Летом такой быть не должно!
Конец ознакомительного фрагмента.