Инквизиция перед судом Истории
Шрифт:
На основании декрета Филиппа II генеральный инквизитор кардинал Диэго де Эспиноса учредил два трибунала в американских владениях Испании: в Лиме и Мехико. В 1610 г. был образован такой же трибунал в Картахене, главном порту вице-королевства Новая Гранада. Юрисдикция лимского трибунала распространялась, кроме Перу, также на Чили, Ла-Плату и Парагвай, картахенского - на Новую Гранаду, включая Венесуэлу, а также Панаму, Кубу и Пуэрто-Рико, а трибунала в Мехико - на Новую Испанию и Гватемалу. Каждый из этих трибуналов возглавляли по два инквизитора с соответствующим персоналом следователей, писарей, приставов, палачей и так далее, предварительно прошедших тщательную проверку на предмет выяснения их "чистоты крови". "Почетную" инквизиторскую
Эспиноса снабдил инквизиторов подробнейшей инструкцией, списанной в основном со знаменитого кодекса Торквемады. Инструкция предписывала инквизиторам в первую очередь обзавестись тюремным помещением, в котором можно было бы содержать узников изолированно Друг от друга, подготовить "секретные камеры" для допросов, пыток и хранения инквизиционных дел. Инквизиторам подробно указывалось, как организовать делопроизводство, как вести протоколы допросов, в какие книги заносить доносы, каким образом содержать личные дела служащих инквизиционного трибунала, как отчитываться перед Мадридом и так далее
Согласно инструкции, в случае разногласий между двумя инквизиторами по поводу смертных приговоров дело пересылалось на окончательное решение в Мадрид, в случае же разногласий по другим вопросам кооптировался в трибунал местный епископ, и дело решалось большинством двух голосов против одного.
Особое внимание инструкция уделяла контролю над печатными изданиями. Инквизиторам предписывалось строжайше следить, чтобы в колонии не проникала крамольная "еретическая" литература, иметь во всех портах своих комиссариев, в задачу которых входило подвергать на этот предмет строжайшему контролю грузы кораблей, приходивших из Европы, периодически публично вывешивать списки запрещенных книг, сурово наказывать тех, у кого такие книги будут обнаружены.
Кроме этих инструкций, был выработан Генеральный эдикт веры, который раз в три года зачитывался в церквах всех населенных пунктов Испанской Америки при обязательном присутствии верующих с 10-летнего возраста. Этот эдикт являлся не чем иным, как призывом к верующим стать доносчиками. В нем инквизиторы, в частности, заявляли:
"Требуем и призываем вас сообщать нам в указанные здесь сроки о лицах, живущих, присутствующих или умерших, о которых вы знаете или слышали, что они сделали или сказали что-либо против нашей святой католической веры или против того, что приказывает и устанавливает священное писание и евангельский закон, святые соборы и общая доктрина отцов церкви, или против того, что представляют и чему учат священная римско-католическая Церковь, ее порядки и обряды...
Приказываем вам в силу священного повиновения и под угрозой тройного отлучения, предписываемого
каноническими законами, в течение ближайших шести дней со дня обнародования данного эдикта, который вы слышали или о котором узнали любым другим способом, предстать перед нами лично в приемном покое нашего священного трибунала и заявить и рассказать нам все, что вы знаете, сделали или видели, что другие делали или слышали от других о вещах вышеназванных и провозглашенных или о любом другом деле, какое бы значение оно ни имело, но относящемся к нашей святой католической вере, рассказать нам как о живых, присутствующих и отсутствующих, так и об умерших с тем, чтобы истина стала известной и виновные были наказаны, а добрые и преданные христиане проявили бы себя и были бы вознаграждены, а наша святая католическая вера укреплена и возвышена; и для того, чтобы весть об этом дошла до всех и никто не мог бы ссылаться на свое незнание, приказываем публиковать это послание".
На протяжении колониального периода текст этого "эдикта предательства", как его называли в народе, неоднократно менялся в деталях. Так, например, один из эдиктов перуанской инквизиции XVIII в. содержит
Опубликование "эдиктов предательства" всегда приносило инквизиторам богатую жатву доносов. Так, например, вслед за чтением такого эдикта в церквах Мехико в 1650 г. поступило в инквизицию около 500 доносов, соответственно зарегистрированных в восьми пухлых томах. Четыре тома с записью 254 доносов сохранилось. Анализ этих документов показывает, насколько был широк диапазон "работы" инквизиторов: 112 доносов сообщало о колдовстве и предсказаниях, 41 донос "разоблачал" тайных иудеев, 14 доносчиков обвиняли священников в использовании исповедальни в развратных целях, 6 сообщали о еретических богохульниках, 5 - о несоблюдении религиозных обрядов, 7 - о противниках инквизиции, 6 - об оскорблениях, нанесенных изображениям святых, один донос сообщал о маленькой девочке, отломавшей руку Христа на распятии, другой - о 6-летнем мальчике, преступление которого заключалось в том, что он рисовал на земле крест, прыгал на нем и называл себя еретиком, и так далее и т. п.
ТРИБУНАЛЫ ИНКВИЗИЦИИ В ДЕЙСТВИИ
Процедура действий колониальной инквизиции мало чем отличалась от существовавшей в Испании. Основой для ареста, как правило, служил донос, вслед за поступлением которого собирались о предполагаемом преступнике показания других лиц или другие обличительные материалы. Свидетелей строго предупреждали, что за разглашение тайны их ждет суровая кара. Имена свидетелей заключенному не сообщали, очных ставок со свидетелями не устраивали. Арестованного заключали в один из казематов инквизиционной тюрьмы, где до вынесения приговора он содержался в полной изоляции. Если доносителей было двое, то обвиняемый считался виновным. Спасти от смерти в таком случае его могло только полное "добровольное" признание в совершенных им преступлениях, если же он "сознавался" под пыткой, то это считалось отягчающим его вину обстоятельством.
Пытки были обычным явлением в застенках колониальной инквизиции. Возьмем, например, дело 26-летней Менсии де Луны, обвиненной в участии в так называемом великом заговоре, раскрытом якобы инквизицией в Лиме в 1635 г. Вместе с нею было арестовано несколько десятков "португальцев", проживавших в то время в столице перуанского вице-королевства. Все они подозревались в ереси и были подвергнуты пыткам. Многие признали свою "вину", но некоторых истязания не сломили. Двое из арестованных, не выдержав пыток, покончили с собой в инквизиторских застенках. Менсия де Луна была арестована вместе с мужем, сестрой и племянницей. Муж Менсии под пыткой категорически отрицал обвинения в ереси как в свой адрес, так и в адрес своей жены. Сама Менсия тоже провозглашала себя невиновной. Учитывая обстоятельства дела, инквизиторы решили подвергнуть ее пыткам "до тех пор, пока это сочтем необходимым с тем, чтобы получить от нее истинные показания по выдвинутому против нее обвинению, предупредив ее, что если во время указанных пыток она умрет или лишится частей своего тела, то повинными в этом будем не мы, а она сама, так как отказалась говорить правду...".
В ответ на это предупреждение Менсия де Луна заявила, что считает себя невиновной.
А теперь предоставим слово протоколу дознания.
"Тогда ее отправили в камеру пыток, куда последовали также господа инквизиторы и их советники... И уже находясь в камере, обвиняемая была вновь предупреждена, чтобы заявила правду, если не хочет пройти сквозь тяжелое испытание.
Ответила, что невиновна.
После нового предупреждения ей было приказано раздеться, однако она продолжала утверждать, что невиновна.