Инквизиция
Шрифт:
Глава 12
Следующие два дня прошли для Жанны в неге и расслаблении. Они проносились, оставляя только его тело и его губы. Дни превратились в жалкое подобие ночей и тянулись длительными часами ожидания. Днем Люк работал в мастерской, но вечером они куда-нибудь шли, и потом стены ее квартиры дрожали от стонов, а пружины кровати проходили испытание на прочность. Единственное, что ей не нравилось, при кульминации она каждый раз теряла сознание. Но сам процесс настолько прекрасен, что наутро мозг отказывался быть несчастным. Хотя они занимались сексом лишь раз в сутки, от этого она похудела. Встав на весы, Жанна обнаружила, что потеряла три килограмма.
— А вы мне говорите, диета! — только и смогла сказать она отражению в зеркале.
У нее так же появилась странная привычка разглядывать себя голой и восхищаться
Две предыдущие ночи инквизитор провел очень странно. Он стал свидетелем нескольких совокуплений и, к своему стыду, даже возбудился от этого зрелища. Но не вид прекрасных, соединяющих тел возбудил Решара, нет. На него не действовало обаяние вампира, он видел его таким, какой тот в действительности есть. Обычный парень, может, чуть красивее прочих, но парни Решара в этом деле никогда не интересовали. Не возбудил его и вид молодой девушки. Да, она красива, но ее роль тоже ясна — вампирская подстилка. Инквизитор сидел в квартире соседнего дома, смотрел в бинокль и думал о себе. Когда у него был секс в последний раз? Навскидку, года три назад и то с проституткой. И вообще за жизнь Решар переспал с таким количеством девушек по вызову, что сбился со счета. А вот таких, которые сами легли в его постель, всего три. И на последней он почти женился. Она не умерла, нет. Она его бросила. Прямо перед свадьбой. И из самого счастливого инквизитора на свете, он превратился в самого несчастного. Спустя год, она вышла замуж, и Решар выкинул ее из головы, но, как оказалось, не навсегда. Теперь воспоминания о ее теле нахлынули вновь. Он рассуждал, почему им, борцам с самой тьмой, настолько не везет. Он не жаловался на судьбу, а просто холодно и кропотливо искал причину. В свое время такими вопросами задается каждый инквизитор, и никогда не находит ответа. Решар не стал исключением из правил, придя к тому же выводу, как и тысячи до него — судьба.
Взор вернулся к любовникам, Решар обнаружил, что вампир уже перевернул девушку и сосет кровь. Она сейчас без сознания и Решар очень удивился, когда кровосос, напившись, снова залез не нее для совокупления. Вот только теперь, судя по тому, как он изгибался, Люку действительно нравился процесс. Играть на публику ему не требовалось, сейчас его чувства настоящие. Точно так же случилось и вчера. Кончив, Люк разлегся рядом, но правая ладонь не могла оторваться от жертвы, продолжая гладить бесчувственное тело. Решару это не нравилось. Он не понимал поведения вампира, а это плохо, когда не понимаешь такие вещи. Но Решар не знал, вампир и сам не понимает, что делает.
Люк уже третий раз занимался сексом с бесчувственной девушкой. Он проделал это и в прошлую ночь, но тогда взял ее, лежащей на животе; сегодня же глаза вампира внимательно изучали черты ее лица. Если позавчера он представлял на ее месте сестру, вчера гладкая спина с двумя маленькими следами от укуса принадлежала Жанне, сегодня же он впервые захотел, чтобы она открыла глаза. Находясь в сознании, Жанна извивалась под ним, словно клубок змей, он же предпочитал, чтобы партнер лежал, как бревно. Послушное и безжизненное бревно. Вот как сейчас. Но Люк хотел, чтобы девушка осознавала, кто ее имеет. Он желал сделать ей больно, но чтобы не повредить… Он впервые хотел кого-то, кроме сестры. И даже более того, теперь сестра уходила из мыслей, и ее образ менялся образом Жанны. Не прошло и пары минут, как он снова возбудился. Но Люк не полез на жертву в третий раз, вместо этого руки нашарили на полу одежду и с трудом натянули джинсы — стоящий член мешал застегнуть
Решар наблюдал за Люком и все больше хмурился. Тот судорожно оделся и выбежал из квартиры вон, а через секунду уже залезал в 'Феррари' — наверное, по лестнице он сбежал с максимальной вампирской скоростью — и умчался в ночь. Следить за ним из машины нет смысла. Старенький Пежо, взятый напрокат, никогда не угнался бы за этой черной молнией. Но у инквизитора есть коммуникатор, показывающий все перемещения вампира. Тот мчался к окраинам Парижа. Решар прекратил слежку — и так глаза слипаются, а завтра надо начинать. Теперь действия вампира не имеют значения. Завтра, максимум послезавтра, он умрет.
Люк гнал машину, как проклятый, которым он, собственно, и являлся. Он ехал кое-кого найти. Не прошло и получаса, как искомый объект обнаружился. Красивый юноша курил на обочине и, подогнув колено, опирался спиной на фонарный столб. Люк остановил машину рядом, тот, лениво и с улыбкой, подошел к 'Феррари'. Люк открыл окно.
— Здравствуй, сладкий, — сказал юноша сальным голосом. — Хочешь развлечься?
— Хочу. Сколько?
Юноша рассмотрел клиента и сказал:
— Знаешь, вообще-то пятьсот евро, но ради такого красавчика, готов за сто.
— Садись.
Юноша залез внутрь, закрыв дверь машины, его ладонь тут же оказалась на пахе вампира.
— Ого! — сказал парень. — А ты уже готов. Сразу?
— Да, — ответил Люк.
Парень наклонился расстегнуть молнию на джинсах и получил удар по голове. Люк пренебрежительно посадил его ровно и привязал ремнем безопасности. Создавалось впечатление, парень просто уснул и друг везет его домой. 'Феррари' поехал к дому вампира.
Приехав, Люк легко поднял парня и внес в мастерскую. Войти на первые два этажа можно только с третьего, вампир пронес жертву наверх. Хотя, сейчас у Люка нет никакого желания напиться его крови. Во-первых, он только что поел, и, во-вторых, мысли все еще заполняла Жанна. Так бывает всегда, если вампир пьет определенную жертву долгое время. Та привязывается к хозяину и становится его собственностью, но и хозяин хочет пить только ее. Люк отнес юношу на третий этаж и спустился на второй. Большая комната встретила его запахом гнили, смерти, два гроба зловеще глядели на вновь прибывших закрытыми крышками; один — простой ящик, где лежит сестра, и второй изящный и дорогой, скрывший Маршана.
Люк открыл первый. Сестра уже похожа на полусгнивший труп. Он аккуратно положил юношу рядом, так, чтобы шея находилась рядом с ее зубами. Потом он нашел веревку и привязал к крышке гроба Маршана, второй конец лег в сестринский гроб. Острый ноготь Люка сделал легкий надрез на шее юноши, измазанный кровью палец провел по истлевшим губам сестры. Глаза Анабель мигом распахнулись, Люк прислонил шею парня к ее губам. Тут же клыки вцепилась в юношу, и он, хоть и пребывал в отключке, застонал от удовольствия. Пока сестра пила кровь, Люк разделся. Он смотрел, как сестра молодеет на глазах. Трещины заживали, струпья пропали, а кожа засветилась в темноте. Он не давал ей еды уже долго, поэтому Анабель осушила парня сразу. Люк легко выкинул полегчавший труп из гроба и взобрался на сестру. Он вошел в нее насколько возможно грубо. Его таз заработал с такой частотой и силой, что голова сестры билась о стенку гроба, и вскоре, сломала ее. Он схватил ее за шею, перекрывая кислород, и лицо над сжатой ладонью медленно изменило очертания. Он душил Жанну. Семя выплеснулось, кисть Люка нашла конец веревки, резко дернула, и тут же вампир перевернулся в гробу, держа сестру крепко-крепко — она оказалась над ним, зажатая в объятиях намертво. В глазах Жанны появился испуг.
Маршан проснулся. Клыки Люка удлинились, и тут же он укусил сестру за шею, выдирая приличный кусок. На грудь брызнула кровь. Маршан почуял запах вампирской крови. Он действовал стремительно. Секунда — и высший вампир впивается в шею Анабель. А она ничего не может поделать — хватка брата железобетона, воистину, это — смертельные объятья. На глазах Люка сводная сестра тускнеет. Вот она уже похожа на скелет, а вот превращается в пепел и прах. Пепел равномерно покрыл тело Люка, а Маршан, с окровавленной харей, смотрит на него красными глазенками. Потом резко наклоняется, и раздвоенный язык слизывает кровь сестры с его груди. Кровь с кошмарной рожи медленно, сама собой, втягивается в пасть. Язык уже слизал все, но продолжает бегать по груди Люка, слегка щекоча. Маршан тихонько засмеялся и сказал: