"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12

Конофальский Борис

– Значит, ставлю его направо.

– Да, ставьте его направо, Карл.

Утро всё-таки продиралось сквозь темноту, вокруг из ночной черноты стали вырисовываться серые, холодные, недружелюбные поля, перелески с чёрными деревьями без листьев, холмы в жёлтой вымороженной траве.

И на другом краю большого поля – они. Чёрные люди, строящиеся для решительного дела. Но это пока перед центральной баталией. А вот первые колонны уже вышли из-за перелеска, офицеры скачут по полю, указывают, куда двигаться колоннам, сержанты выбегают вперёд, протазанами и алебардами

показывают солдатам места, а те уже начинают медленно растягиваться в ряды.

Даже здесь генералу и его офицерам слышны барабаны врага.

– Эх, ударить бы сейчас, пока не построились, – мечтательно говорит Хенрик, он говорит это фон Готту и ещё одному молодому господину из выезда, но его слышат все офицеры, в том числе и генерал.

Возможно, в его словах и есть смысл, но… Времена рыцарской неуправляемой храбрости давно минули. Теперь воюют пехотные баталии, в которых дисциплина и стойкость – залог победы, а утверждённая диспозиция – закон.

– Фон Флюген! – подзывает Волков. И молодой человек, сын состоятельных родителей, в отличном доспехе и на дорогой лошади, подъезжает к генералу.

– Да, генерал.

– Скачите к ротмистру Хаазе, поинтересуйтесь, нет ли у него желания немного повоевать. Сообщите ему также, что враг уже в пределах его досягаемости. Он может уже начинать.

Фон Флюген уехал.

– И вправду, чего ждать, – соглашается Дорфус, – пока мерзавцы не построились, неплохо убить их хотя бы дюжину.

Минуты тянутся, враг продолжает, всё выводит и выводит из леса новые тёмные колонны, и они сразу начинают пристраиваться к уже вставшим баталиям.

«Самые нудные минуты, быстрее бы уже всё началось».

Серое, тяжёлое небо так низко, что, кажется, протяни руку и коснёшься пальцами перчатки холодных туч. А он и верившие в него люди всё ждут, ждут, ждут… Ждут, когда враг наконец построится и пойдёт в атаку.

Приехал фон Флюген и доложил:

– Пушки уже заряжаются. Сейчас они начнут.

Ему опять приходится ждать, но в этот раз недолго.

Паау-мм!

Низко и тягуче бьёт пушка. Это лаутшланг. Звук, долетевший слева, не такой, как обычно. Наверное, это из-за ледяного воздуха. С реки дует изрядно.

Молодые господа даже приподнимаются на стременах, чтобы увидеть, куда полетело ядро: попадёт-не попадёт? Но Волков и так увидел, что ядро не долетело. Ударилось в землю в пятидесяти шагах от вражеских рядов и выбило из грунта фонтан мёрзлых комьев.

– Не долетело, – говорит фон Готт.

– Не долетело, – соглашается фон Флюген.

Снова ждать. А барабаны врага стучат всё отчётливее.

Баа-мм…

А вот это уже его старая добрая картауна. Он даже видит, как облако серого дыма, гонимое от реки ветром, плывёт перед строем его солдат. И ещё видит, как это ядро не долетает. Хоть уже ближе к врагу, но всё равно бьёт в землю.

Старые офицеры молчат, а молодые начинают зло куражиться.

– Болван этот Хаазе! – говорит Хенрик.

– Этот дурень в постели не попадёт даже девке между ног! – поддерживает его совсем ещё юный фон Флюген.

Говорит он это громко, ему кажется, что шутка смешная и все вокруг должны её услышать. Кое-кто из молодых смеётся, но Волков поворачивается и бросает взгляд в их сторону. Этого достаточно, чтобы смешки умолкли. А с правого фланга странной иноходью, во всю отпущенную природой прыть, на своем приземистом, но крепком меринке на левый фланг скакал сам майор Пруфф. Пролетел, неуклюже подпрыгивая в седле, мимо генерала и офицеров, даже не взглянув в их сторону.

– Поехал, поехал, поскакал… Сейчас он научит Хаазе правильно стрелять, – с улыбкой заметил Роха.

И вот тут уже все, даже сам генерал, стали улыбаться и посмеиваться. Потом Волков ещё раз взглянул на молодых людей. Они и вправду посмеивались, веселились, демонстрируя друг другу беззаботность. Может быть, и показную. Смеялись и негромко зубоскалили, словно не понимая того, что сегодня кто-то из них может и умереть. Ничего, вечером они будут уже другими, если останутся в живых.

Приехал вестовой от маршала, генерал думал, что опять заведёт разговор про пушки, – так нет, теперь маршал просил генерала к себе, пока не началось дело.

Ну, раз зовут – нужно ехать. Он оставил за себя Брюнхвальда и, взяв с собой Дорфуса, Максимилиана и фон Флюгена, без штандарта поехал в центр войска к главной баталии.

– Господин генерал, – сразу начал маршал, едва Волков приблизился к нему. – Отчего же вы не привезли мне пушек, о которых я вас просил дважды, и которые вы мне дважды обещали?

Говорил он это при всех своих офицерах и адъютантах, хоть формально и вежливо, но всё равно в его голосе слышалось раздражение. Волков же отвечал спокойно и соблюдая субординацию, так как заводить себе ещё одного недоброжелателя при дворе ему не хотелось. Их там и так хватало.

– Господин маршал, приказ о передаче пушек я получил слишком поздно, орудия уже подъезжали к моему лагерю. Проехали большую грязь, в которой они утопали по оси. Лошади, четыре упряжки по шесть, уже вытянули их на поле, на мой левый фланг, и едва были живы от усталости. Дальше тянуть их не могли. И тогда я решил, что поставлю между нами кулеврины. Картауну и лаутшланг оставлю там, куда их смогли дотащить. Иначе их тащили бы ещё долго, может быть, до сих пор.

– Я послал вам сапёров, – продолжал маршал. И не успел он закончить, как генерал начал его благодарить:

– Я в том вам признателен, господин маршал, не будь их, пушки не удалось бы ни протащить через грязь, ни поставить на позиции.

Формально всё было объяснено, но он чувствовал, что убедить маршала и остальных он не сумел. Они все стояли на возвышенности, и маршал, указывая в сторону врага, произнёс:

– Безбожник строит тут свою главную баталию. Прямо напротив наших холмов. Тут их будет, я думаю, не меньше четырёх тысяч. Это против наших трёх. И здесь очень пригодились бы ваши пушки. Я рассчитывал как следует проредить их строй, прежде чем они доберутся до нас. Пушек, что имеются у меня, для того будет недостаточно.