"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Что вам, капитан? — прервал перепись своих сокровищ Волков.
Рене тут же подошёл и начал:
— По недосмотру или по глупости, но холопов мы держим вместе с офицерами и рыцарями. Сие чревато бунтом.
— Верно, — согласился кавалер. — Верно. Развести их хотите?
Нет, Рене и не думал их разводить, он продолжал:
— А если не бунтом, так побегом, может, с той стороны лодки в ночь подойдут, и хамы бежать начнут.
— Хорошо, хорошо, — соглашался Волков. — Распорядитесь, чтобы господ держали от хамов отдельно.
Казалось бы, вопрос разрешён,
— Что ещё, капитан? — спросил полковник, немного раздражаясь тем, что его отвлекают от занятия серебром.
— Вот думаю, может, и нет необходимости тянуть с ними? — отвечал Рене, делая вид, что размышляет вслух, хотя сам уже давно всё решил.
— С кем? — не понял Волков.
— Ну, с офицерами и пойманными ночью кавалерами. Может, их лучше сразу казнить?
«С чего бы тебе быть таким кровожадным? И про верёвки для холопов помнишь, и с господами тянуть не хочешь?»
— А не думали ли вы, Арчибальдус, — по-родственному заговорил Волков, — что за господ можно у семей их просить выкуп? Сколько их там у нас, полтора десятка будет или около того, это… Три тысячи талеров, если даже быть милосердными и не грабить их семьи.
— В пекло сатаны это серебро, — с неожиданной твёрдостью отвечал капитан, — все они должны ответить за смерть моего друга, и хамы, и господа. И господа в первую очередь. Всех на ветки, вместо яблок.
«Ишь ты! — Волков уставился на капитана с плохо скрываемым удивлением. — Ещё недавно ты боялся дезертиров повесить, хотел решения солдатских корпораций или приказ от меня, а тут вон как раздухарился! Всех вешать хочет, и денег никаких ему не нужно».
Но, чуть подумав, полковник решил, что он прав. Деньги деньгами, но для репутации Рыцаря Божьего, Меча Матери Церкви и Инквизитора лучше будет поступить так, как предлагает Рене. Да и рыцари эти были, скорее всего, еретиками, и его самого они не пощадили бы.
— Будь по-вашему, Арчибальдус, в пекло такое серебро, — произнёс он, — вот только вешать господ нельзя. Они должны быть обезглавлены.
— Не достойны эти воры, пусть спасибо скажут, что на колёсах их не ломают, как отцеубийц или других душегубов.
— Сие не вам решать, дорогой мой родственник, — уже без всякой мягкости в голосе отвечал Волков. — Велено вам господ обезглавить, так идите и найдите охотников это сделать. Обещайте каждому желающему талер за верный удар.
— Как вам будет угодно, — с видимым недовольством отвечал капитан.
— И перед смертью пусть всякого, кто пожелает, причастит священник, — продолжал Волков.
— Зачем? — уже нагло спрашивал Рене.
— Затем, что я Рыцарь Божий! — заорал Волков так, что Гюнтер и Фейлинг вздрогнули, только Максимилиан был невозмутим, он уже слыхал подобное. — Затем, что я паладин и опора Трона Господня на земле, и Господня Длань! Или вы о том не слыхали?! И затем, что я ваш командир! Или вы про это забыли?!
— Извините, — Рене поклонился, — просто я подумал, что еретикам причастие не надобно и что все капелланы остались в Бад-Тельце, с фон Боком. У нас и попов здесь нет, кроме вашего лекаря.
— Так
— Всё будет исполнено, как вы пожелаете, а за братом Ипполитом я пошлю незамедлительно, — отвечал Рене, кланяясь.
«Ишь как его распирает, вот так бы ты в бой рвался, как на казни, откуда в нём такая кровожадность образовалась, неужто это из-за бедняги Бертье?»
Полковник смотрит вслед уходящему капитану и решает вернуться к приятному занятию.
— Гюнтер, ну? Что там дальше? — говорит он денщику, что стоит у телеги с серебром.
Но тот ответить не успел, к полковнику подходит кашевар, кланяется:
— Господин полковник, столы накрыты.
— Прекрасно, собирай офицеров.
— Офицеры уже собрались, ждут вас, — говорит кашевар.
— Да, что ж, тогда иду.
Он встал со стула, настроение у него было отличное:
— Господин Фейлинг, будет лучше, если мы не будем искушать наших людей, чтобы никого потом не пришлось из них вешать, я прошу вас приглядеть за моим серебром, пока я завтракаю. А завтрак я распоряжусь вам прислать сюда.
— Я пригляжу, — обещал Фейлинг.
А Волков и Максимилиан с удовольствием поспешили к столу, ведь нет ничего лучше на этом свете, чем завтрак майским тёплым утром в богатом лагере поверженного врага.
Глава 16
А улыбаться ему было отчего, он вспоминал о богатых подарках, что ему уже привезли и ещё привезут горожане. Подарки — вещь удивительно приятная, тем более что военной добычей они не считаются и делить их ни с кем не нужно. Две телеги прекрасных вещей и двадцать тысяч талеров — это всё только его. А ещё, ближе к концу, пока все поднимали заздравные кубки, он сделал несколько распоряжений, после которых Роха едва заметно кивнул ему, а Вилли и Максимилиан так и вовсе встали и ушли из-за стола.
Тем временем завтрак закончился. Господа офицеры стали покидать застолье. И первым встал Рене. Когда Волков взглянул на него, он подошёл и предложил ему:
— Думаю начать казни господ именно сейчас, монах уже приехал, охотники нашлись, всё готово, не хотите ли присутствовать, господин полковник?
Волков поморщился: во-первых, он только что поел, во-вторых, у него было занятие много интереснее, чем казни, его ждали его телеги с сокровищами, в-третьих, он был сыт кровищей, что видел за последние время:
— Нет уж, увольте, — сказал полковник, — без меня как-нибудь.
— После я собираюсь повесить мужиков человек сто… Ну или на сколько хватит верёвок, — продолжал родственник. — Я присмотрел один красивый дуб, думаю начать оттуда.
Волков знал, о каком дубе идёт речь, это роскошное дерево стояло в поле недалеко от дороги, что вела в Ламберг. Да, место для виселицы было подходящим:
— Вы и баб сегодня думаете вешать? — спросил Волков.
— Конечно, пусть и они вкусят сполна от своего греха ереси. Чего их миловать? — говорил Рене, и Волков видел, что никому от капитана пощады ждать нет смысла.