Инквизитор Эйзенхорн

Абнетт Дэн

Я поприветствовал каждого лично. С тех пор как я в последний раз бывал дома, Джарат и Киршер наняли нескольких новичков. Я посчитал необходимым поговорить с ними и узнать их имена: Литу, веселая молодая горничная; Кронски, сотрудник службы безопасности; Альтвальд, возглавивший штат садовников после ушедшего на пенсию отца.

Меня мучил вопрос, когда от нас уйдет Джарат. Или Киршер, если уж говорить об этом. Джарат, наверное, никогда, решил я.

Первым делом я направился в подземелье, отключил щиты и дезактивировал замки, а затем потратил уйму времени на то, чтобы стереть все следы пребывания

демонхоста. С помощью огнемета я очистил стены, выжигая рунические надписи. Тем же способом кремировал и жуткие останки предыдущего тела — носителя Черубаэля. Теперь это была просто пустая оболочка, лежащая среди провисших цепей. Когда-то ее искусственно вырастили по моему тайному заказу, чтобы впервые призвать демонхоста. В то время мне было трудно решиться даже на использование этого синтетического тела.

Вспомнив о Вервеуке, я вздрогнул. А потом все сжег.

И отправился в ванну.

Я пролежал в горячей воде несколько часов кряду.

Первые две недели, проведенные в Спаэтоне, ушли только на то, чтобы оправиться от пережитого на Дюрере. Я пытался расслабиться или, по крайней мере, прийти в себя еще во время путешествия к дому, но в дороге чувствовал себя напряженно из-за постоянных забот об удержании демонхоста.

Теперь, наконец, можно было позволить себе отдохнуть.

Я гулял по тропинкам Гостеприимного Мыса, подолгу смотрел на волны, разбивающиеся о камни гавани. Теплыми вечерами читал в саду или помогал младшим садовникам собирать ранние паданцы в плетеные корзины.

Я блуждал повсюду и, казалось, нигде. В библиотеке, на конюшнях или в своем кабинете — везде меня преследовали мысли о Елизавете.

Секретарскую работу, которую раньше выполняла Биквин, взял на себя Эмос. Каждое утро перед завтраком он докладывал мне о полученных сообщениях, а я говорил ему, как с ними поступить. Он отвечал на письма, оставляя частную корреспонденцию для моего дальнейшего рассмотрения, составлял реестр официальных посланий.

Он знал, есть только несколько сообщений, которыми я готов озаботиться: информация о Биквин, прямые послания от Ордосов или что-либо от Фишига.

Шла третья неделя моего пребывания в поместье. Однажды ранним утром, когда лучи восходящего солнца еще только начали рассеивать туман над Мысом, я фехтовал с Джабалом Киршером в пугназеуме. [28] Я потерял форму, а потому избрал режим легких боевых тренировок. Мы проводили так уже третье утро.

Одетые в облегающие комбинезоны с утыканными шипами налокотниками и вооруженные шкорами — картайским тренировочным оружием с чашевидным эфесом, — мы кружили по площадке пугназеума.

28

Пугназеум (дат.) — зал сражений.

Джабал мастерски владел холодным оружием, но был уже не молод, и, пребывай я в идеальной форме, мне не составило бы труда победить его. В чем он действительно превосходил меня, так это в знании боевых техник и в стратегии, ведь именно этому он учился всю жизнь.

В то утро Джабал, пользуясь моей вялостью и медлительностью, с терпеливым мастерством раз за разом одерживал

надо мной верх. Три четверти часа, пять схваток, пять уколов. Его стареющее лицо блестело от пота, но на его счету было в пять раз больше побед.

— Может быть, хватит на сегодня, сэр? — спросил он.

— Ты слишком милосерден ко мне, Джабал.

— Проткнуть вас пятью прямыми выпадами — это милосердно?

Я повесил шкору на пояс и подтянул ремни защитного рукава.

— Будь я одним из новичков в службе безопасности, получил бы от тебя по приличному синяку за каждый из пяти проигрышей.

Киршер улыбнулся и кивнул:

— Верно. Однако синяки не помешали бы бывшему солдафону Гвардии или головорезу из трущоб. Они напоминали бы ему о том, что его новая работа — не просто хорошо оплачиваемая отставка. Мне кажется, вам такой урок не нужен.

— Никто не может быть слишком мудр, чтобы учиться, — послышался знакомый голос.

В дверях пугназеума стояла Медея. Девушка медленно обошла зал по краю, то скрываясь в тени, то оказываясь в ярко-желтых прямоугольниках света, льющегося сквозь окна крыши.

— Просто повторяю один из твоих многочисленных афоризмов. — Она посмотрела на меня в упор, и я понял, что с ней творится неладное.

Похоже, Киршер тоже что-то почувствовал. Краем глаза я заметил, как он поежился.

— Позволь мне поспарринговать с ним, — произнесла Бетанкор.

Я кивнул Джабалу. Он поднял шкору в картайском приветствии и покинул круглый зал.

Медея сняла свою светло-вишневую безрукавку и повесила ее на оконную ручку.

— И какое же оружие мы выберем? — Я налил в кубок воды из графина, стоявшего на стойке, и сделал глоток.

Тем временем она подошла к оружейному терминалу, включила монитор и стала быстро прокручивать графические шаблоны. Я заметил, что на Медее плотный полубронированный комбинезон, а на ногах — тренировочные туфли. «Значит, она заранее подготовилась», — подумал я.

— Мечи и энергетические щиты, — объявила Бетанкор, останавливая меню и щелкая по тумблеру выбора.

Последовали отдаленный скрежет и треск — автоматизированные системы арсенала, расположенного под полом пугназеума, извлекли выбранное оружие из стоек и подняли его к нише в стене рядом с терминалом. Два защитных модуля. Два коротких, слегка изогнутых меча с кастетными рамками на рукояти. Медея бросила один из них мне. Я аккуратно подхватил клинок, убрал свою шкору обратно в нишу и взял щит. Энергетический щит застегивался на левом предплечье. Из него выдвигался круглый механизированный эмиттер, размером с карманные часы. При включении он проецировал энергетический диск, который защищал тыльную сторону запястья и предплечья.

— Внимание, вами выбрано смертельное оружие. Внимание, вами выбрано смертельное оружие… — Терминал повторял предупреждение мягко, но настойчиво.

Я нажал клавишу и отключил его.

— Если ты боишься, мы можем взять модули побольше, те, которые защищают все тело, — предложила Медея.

— С чего это я должен бояться? Это ведь только тренировка.

Мы активировали эммитеры и встали чуть боком друг к другу, щит к щиту.

— Подать сигнал! — приказал я.

— Три, — донеслось из динамика терминала, — два, один… бой.