Инквизитор Тьмы 5
Шрифт:
— Как декан, вы сами решите, как распределить эти места. Отберёте лучших абитуриентов и так далее. В этом вы точно разбираетесь лучше меня.
Профессор стоял с открытым ртом и не знал, что ему ответить. Он явно не был готов к подобному.
— Даниил Евстратович, ну что же вы молчите? — заговорила Даша. — Я сдала экзамен?
— Да, да. Конечно. Просто я не понимаю, что теперь должен сделать. Ведь подобные подарки не делаются просто так. Виктор Алексеевич, вы же понимаете, что я в любом случае буду относиться к вашей супруге, как и к остальным студентам.
Вот уже заметен прогресс.
— И за это я готово вам сделать ещё какой-нибудь подарок. Вот только не знаю, какой именно. Возможно, вы мне поможете в этом и подскажите, что необходимо вашей кафедре? Повторюсь, Дарья хочет добиться всего своими силами, без моего участия. И если я узнаю, что из-за того, что она моя супруга, ей делают поблажки, то буду очень недоволен.
— С моей стороны вы точно можете не опасаться подобных глупостей. У меня все студенты равны. А вот ректор может и внести свою лепту. Ведь это от него исходила рекомендация не обращать внимания на то, что говорит ваша супруга и ещё несколько человек, что должны сегодня сдавать экзамен.
— Насчёт этого можете не беспокоиться. Я сейчас же встречусь с Виктором Владимировичем и всё ему ещё раз объясню. На этот раз максимально просто и доходчиво. Видимо, в нашу прошлую встречу он неправильно меня понял.
— Буду вам крайне признателен.
Профессор оказался рядом со мной и схватить за руку, принявшись её трясти. От этого в воздух поднялись меловые пылинки и мне захотелось чихнуть, но сдержался. Лишь слегка сморщится и профессор воспринял этот жест на свой счёт.
— Прошу прощения, если доставил вам неудобства. Просто я привык всё делать по-простому. Да и не обучали меня никогда этикету. В университете с этим гораздо проще. Хотя и бывают сложности каждый год с новыми отпрысками аристократических семей.
— Сам терпеть не могу все эти этикеты. Уже вот где у меня сидят. — я провёл ладонью по горлу и заметил, как Елена Петровна и Останин побледнели. Они принялись, что-то кричать и даже попытались подойти к нам, но бойцы Тринадцатого моментально пресекли это.
— Видели, как беспокоятся ваши коллеги? Думают, что Дарья провалилась и я вам сейчас угрожаю. — усмехнулся я.
А вот Данилову было совершенно невесело.
— Боюсь, что они хотели не мне помочь, а вам. Уж слишком большая я кость в горле, которая мешает им проворачивать свои тёмные схемы в обход ректора.
— А вот это мы сейчас и посмотрим.
Убрал руны тишины, после чего нас моментально накрыла ругань Ланиной и возмущение Останина. Они наезжали на бойцов, которые не позволяли им подойти. Выкрикивали какие-то странные угрозы. И говорили, что Данилов может наделать глупостей, которые я ему не прощу.
Они даже не подозревали, что мы уже всё прекрасно слышим, поэтому позволил себе небольшую шутку. Усилил голос и обратился к Даниилу Евстратовичу.
— Так вы утверждаете, что эти люди обманывают ректора? Берут взятки у абитуриентов и пропихивают тех, кто больше заплатит?
Крики резко прекратились. Они сменились оханьем Елены Петровны и смачными ругательствами Останина. Шутку мою никто не оценил. В том числе и Данилов. Он посмотрел на меня так, словно я его предал.
—
Я стоял лицом к профессору и спиной к остальным, поэтому только он видел моё лицо и оттопыренный большой палец. Я и не собирался так подставлять декана, выставляя его доносчиком. Да и мне плевать на всё, что происходит в ИГУ. Конечно, если оно не касается Даши.
— Вот и славно. Я уже себе напридумывал всякого-разного. Похоже, теперь нужно извиниться за голословные заявления.
Елена Петровна и Виталий Алексеевич тут же принялись убеждать меня, что не стоит. Что они всё понимают и не имеют ко мне никаких претензий. Ну а мне было несложно, и я извинился. Заставив их краснеть, как маленьких детей. Что позабавило меня ещё сильнее.
— Даниил Евстратович, Даша может быть свободна? Или как? — спросил я, когда уже надоело заниматься ерундой.
— Экзамен она сдала на отлично. Только теперь осталось всё это оформить в надлежащем виде. А для этого необходимо пройти в аудиторию, заполнить необходимые документы и ещё пару формальностей. К сожалению, без них никак.
— Что же, я всё понимаю. Тогда оставлю Дашу с вами, а сам схожу, проведаю Виктора Владимировича. Перекинусь с ним парой слов и так…
Что именно так, не стал договаривать. Да это и не было нужно. Никто всё равно не посмеет задавать мне вопросы. Чтобы прибавить Даше веса, отправил с ней отряд Тринадцатого, а мы с Сёмой двинулись к центральному корпусу. Ректор сейчас находился в своём кабинете.
Правда, бедная секретарша при виде меня начала трястись и не знала, что ей делать. Как я понял, у Долгорукова сейчас проходила встреча и девушке необходимо было попросить меня подождать, чего она жутко испугалась. Максимум, на который её хватило, это сказать мне подождать пару мгновений. После чего секретарша юркнула в кабинет и выскочила оттуда действительно, через пару мгновений. Бледная, словно вытерлась пиджаком Данилова.
— Владимир Викторович просил вас зайти. Может чай, кофе, коньяк?
— Я воздержусь, а вот мой адъютант, наверняка не откажется. Позаботьтесь, чтобы ему здесь не было скучно, — сказав это, я толкнул дверь в кабинет ректора.
— Виктор Алексеевич, прошу прощения за спектакль, что устроила Татьяна. Можно сказать, что она новенькая. Проработала только полгода и ещё не привыкла, что ко мне приходят порой очень важные гости. И вы, безусловно, один из таких гостей. — сказал хозяин кабинета, а затем меня поприветствовал и его гость.
Александр Гюлдблюм. Наследник империи финансистов с мировым именем. Тот самый, что хотел встретиться со мной после приёма. Но что-то не срослось. А вот сейчас, словно сама судьба свела нас вместе. И судя по словам Голдблюма он считал так же. Но с ним мы поговорим позже. Сюда я пришёл совершенно для другого.
— Алексанлр Вениаминович узнал, о том, что вы решили оплатить обучение любому абитуриенту на наш выбор и пришёл с похожим предложением. В этом году его сын поступает к нам на финансовый факультет и он также решил обойтись своими силами. Это мы сейчас и обсуждали. — выдал Долгорукий.