Инквизитор. Божьим промыслом. Книга 13. Принцессы и замки
Шрифт:
– Значит, их одолевает похоть… Похоть, которую я на вашем месте обходил бы стороной, – продолжал объяснения генерал.
– Так отчего же мне обходить стороной внимание таких красивых женщин, если они сами… мною интересуются.
– Я не удивлюсь, если эти дамы замужем. Вернее сказать, я почти уверен в этом. И мужья их, скорее всего, – влиятельные сановники или придворные. И они могут быть ревнивы.
– Замужем?! – продолжал удивляться ротмистр. – По-вашему, эти дамы могут быть замужем и так себя вести?
– Я же говорю вам, – не очень-то довольно бурчал генерал, дожидаясь у лестницы, пока ему подадут
– И что, меня эти мужья могут вызвать на поединок? – у Хаазе округлились глаза.
– Поединок? – Волков скривился. – Хаазе, вы болван! Какой ещё поединок? Такие господа пойдут на поединок только в крайнем случае, только если будут вынуждены, например, если будут оскорблены прилюдно. Такой ревнивый муж просто даст два десятка золотых какому-нибудь мерзавцу из выезда герцога, и вам проколют грудь где-нибудь в темном углу дворца. Возможно, на первый раз не убьют… Для острастки, например, разобьют вам лицо булавой. Выбьют глаз или зубы.
Тут карета была подана, и ротмистр, опять опережая Хенрика, поспешил откинуть ступеньку и открыть дверцу, и после сказал:
– Генерал, вы так рассказываете, словно такое уже было.
– Было, – Волков задержался у двери кареты, – именно так всё и случилось с одним моим знакомым, когда я служил в гвардии намного менее богатого и намного менее влиятельного герцога, чем наш. Женщины там были тоже обворожительны и часто искали альковных приключений, в том числе и с красивыми гвардейцами герцога. Но приключения чаще находили те, кто вёлся на прелести тех красоток. Так что держитесь от придворных дам как можно дальше, ротмистр.
– Что ж, – говорил Хаазе, выслушав своего командира, – буду держаться подальше от подобных красоток, как вы и советуете. Но я так и не понял: на ужин-то мне идти с вами или нет?
– На ужин идти придётся, так как я уже пообещал, но когда там будете, не пейте лишнего, будьте учтивы и запомните главное: не вздумайте флиртовать с фавориткой герцога. Это самая большая глупость, что вообще может случиться с человеком ваших лет, – Волков влез в карету, посмотрел на своего офицера и добавил недовольно: – Поедемте уже.
Глава 5
И пока было у него время, он вернулся в омерзительный трактир, в котором проживал, и занялся своими делами. Вонь прогорклого масла и пережаренного лука проникала в его комнату, из окна дуло, но его успокаивало то, что уже следующую ночь он проведёт в своём новом доме. Открыл сундуки и стал пересчитывать деньги, что ему удалось вывезти из Фёренбурга. Он уже сожалел о том, что поучаствовал в дележе добра еретиков скорее вскользь, чем основательно. Но вспоминая трудную ситуацию, что складывалась вокруг него и его людей в то время, благодарил Господа, майора Дорфуса и лихих людишек Фёренбурга за то, что хоть это взял. Да и вывез он не так чтобы совсем ничего. Барон, пересчитав все деньги, пришёл к выводу, что если он заплатит завтра за мебель и по возвращению в Мален
Ну что ж… Немного, но жить можно. Золото даже можно будет вложить в доведение замка до ума.
«Сколько там просил старик Копплинг, чтобы достроить замок?».
Главное, чтобы ему не пришлось оплачивать лафеты орудий из своих средств. Тут он уже уповал на канцлера фон Фезенклевера.
«Ах как жаль, что герцог его сместит, надо признать, он кое-что сделал для меня», – размышлял барон, собирая серебро в мешки и складывая их в сундук. Потерять двух союзников при дворе, таких сильных, как графиня фон Мален и канцлер фон Фезенклевер, было очень неприятно, но поделать тут Волков ничего не мог, разве что выстраивать отношения с теми людьми, что придут на место отставленных. И тут как раз была очень кстати та самая София фон Аленберг, с которой он сегодня собирался ужинать.
***
Новые чулки, новые башмаки, новая шапка. А ещё… Да, верно, его видавший виды и грубоватый пурпуэн-вамс, уместный скорее на войне, был влажен. Хаазе его выстирал, но так как пурпуэн-вамс не успел высохнуть, то он напялил его почти сырым.
«На улице не так уж и жарко. Этот болван ещё простудится!».
А это не входило в планы генерала, он полагал, что ротмистр, после его отъезда в Эшбахт, продолжит заниматься пушками и лафетами, а не отправится на кладбище из-за жара и скоротечной чахотки. И тогда генерал позвал к себе Гюнтера и распорядился выдать ротмистру из своих сундуков вполне приличный колет, который был ему немного велик. Совсем немного. Сам же генерал надел любимый свой лазоревый костюм из прекрасного шёлка, который последнее время застегнуть на груди и животе было всё сложнее, и к костюму модные оранжевые чулки. Томас подал ему серебряную цепь с гербом Его Высочества, подарок курфюрста, а также великолепные туфли, мягкие, с серебряными пряжками.
А закончили гардероб всё той же кокетливой шапочкой с пером фазана, плащом с опушкой, мечом и перчатками. Волков взглянул на себя в зеркало перед выходом и остался доволен тем, что увидел. Перед ним стоял истинный царедворец, к которому благоволили и удача, и сеньор, ремеслом которого, судя по мечу, была война.
Ему бы ещё замок свой достроить и с долгами рассчитаться!
***
– Прошу вас, прошу, добрые господа, – юноша в модных, но дурацких «коровьих мордах» на тонких ногах был тут, видно, за мажордома и сразу стал приглашать генерала пройти, и сам тут же интересовался: – Как вас представить?
– Генерал фон Рабенбург, – отвечал Волков. И, бросив взгляд на своего спутника, добавил: – И ротмистр Хаазе.
– Ах да, конечно, вас уже дожидаются, прошу вас пройти сюда.
– Генерал! – едва он вошёл в богатые и просторные покои, как красавица София фон Аленберг поспешила ему навстречу, протягивая руки.
Была она необыкновенна хороша, чересчур хороша. Барон даже почувствовал некоторую неловкость, когда увидел, насколько прозрачна ткань её нижней рубахи, что прикрывала глубочайшее декольте платья. Через эту ткань всякий мог видеть то, что должно было видеть лишь курфюрсту. Тем не менее он улыбнулся и поцеловал красавице руку, а она, играя с ним, подставила и вторую: целуйте и эту тоже.