Инквизитор. Мощи святого Леопольда

Конофальский Борис

Солдат молчал, смотрел на Роху, всё ещё желая ему врезать.

– Ну чего ты, садись, скоро люди придут, расскажу тебе о деле.

Волков нехотя сел, сидел угрюмый, ему не хотелось знать, что за дело затеял Скарафаджо.

А тот стал, есть, да так, как будто не ел пару уже дней.

– Не подавился бы так жрать,– холодно заметил солдат, которого Роха просто раздражал.

Тот усердно жевал, и вместо того что бы ответить Волкову стал размахивать рукой, привлекая к себе внимание. Солдат взглянул.

У

двери стояли двое бродяг. Ну, почти бродяг. Один невысокий южанин в замызганной одежде, а один явно местный, высокий рыжий, тоже не богатый на вид. Они завидели Роху, подошли к столу. Скарофаджо звал их сесть, даже подвинулся на лавке, но эти двое кланялись и стояли, ждали приглашения от Волкова. А тот не торопился их звать, разглядывал беззастенчиво.

– Вот, Фольков,– загаоворил Роха,– это наши друзья. Пригласи их за стол, и мы разъясним тебе наше дело.

– Роха сказал, что собрались вы зарезать купчишку, какого то, на мосту, что у южного леса, там место удобное, – заговорил солдат со зловещей усмешкой.– Я согласен, зарежем мерзавца, но пол талера у него хоть будет?

Двое пришедших отчаянно мотали головами не соглашаясь резать купца. Смотрели на него с ужасом.

– Да не пугай ты их, чёртов головорез,– серьёзно сказал Скарафаджо,– у честных людей от твоих шуток живот скрутить может, за стол их лучше позови, они, не знаю даже, когда ели.

– Садитесь, господа бюргеры.– Волков жестом пригласил их.– Угощайтесь, иначе этот колченогий, один всё сожрёт.

Глава 2.

Двое пришедших скромно присели на лавки.

Роха хотел их представить:

– Это…– начал он.

– Пусть сами скажут,– перебил его солдат.

Рыжий, длинный откашлялся, волновался заметно, и сказал:

– Яков Рудермаер, кузнец оружейных дел, и столяр. Немного.

– По тебе не скажешь, что ты оружейник.– Заметил Волков, разглядывая его.– Ты местный?

Оружейники всегда и везде народ зажиточный. А этот был не так что бы…

– Нет, я из Вильбурга.

– А что в Вильбурге не сиделось, там оружейники не бедствуют.

– Я из подмастерья вышел, стал мастером, хотел свою мастерскую ставить, а цеховые старшины запросили двести талеров.

– Ясно, ты понятно отказался платить.

– Не отказывался я, просил на десять лет, а они сказали пять и точка. Я вспылил, ругал их свиньями и крысами, они выгнали меня из цеха, и пожаловались в магистрат, и меня из города выгнали. Велели пять лет в город не ходить.

– Ну, а тебя, откуда выперли?– спросил солдат у второго незнакомца.

– Меня зовут Виченцо Пилески,– заговорил второй, постоянно моргая карими глазами.

– Из Фризии?– Уточнил Волков.

– Да, а откуда вы знаете?– Удивился Виченцо.

– Дурья ты башка,– сказал Скарафаджо,–

я ж вам говорил, что мы с господином Фольковым там воевали. В твоей Фризии три года. Уж ваш акцент ни с каким не спутаешь.

– Ну, а тебя что сюда привело.

– Ну, я повздорил с отцом невесты.– Невесело сказал фризиец.

– Он четыре раза просил руки, папаша, аптекарь, считал, что он ей не ровня, отказывал. Последний раз начал его бить, парень не стерпел и надавал отцу невесты тумаков. Братья невесты обещали его прирезать.– Рассказал Скарафаджо.

– Да,– сказал Виченцо Пилески.– Всё так.

– Значит, за пару тумаков папаше сынки пообещали прирезать?

– Да,– опять кивнул Виченцо.

– Он бил его поленом, старик де недели валялся.– Добавил Роха.

– Да,– снова кивал фризиец.

– Ну, ясно,– сказал солдат невесело,– если мне нужно будет, кого-то облаять или отлупить поленом, я дам вам знать. А теперь ешьте добрые люди.

Он хотел встать, но Роха поймал его за рукав.

– Да стой, ты, Фольокф, мы тебе сейчас всё расскажем.

– И что вы мне можете рассказать? Как стать нищим бродягой?

– Сядь,– тянул Роха, он глянул на фризийца,– ты принёс?

– Да,– опять сказал тот и полез под одежду.

Он достал оттуда кожаный кошель, и высыпал из него черный порошок, протянул его солдату на просмотр.

– Ну, – сказал Скарафаджо, глядя на Волкова,– знаешь что это?

– Зола с помойки,– отвечал тот.

– Зола, говоришь, – оскалился Роха, и приказал Винченцо Пилески.– Давай!

Тот насыпал золу на край стола, поднёс свечу и…

Порошок загорелся ярко, быстро и сильно и с шипением. А белый дым, целым облаком взвился в потолок. Волков от неожиданности отпрянул.

А огонь так же быстро погас. Все присутствующие в трактире обратили на них внимание, особенно пристально глядел на них трактирщик.

– Ну,– улыбался Роха,– а теперь-то знаешь, что это?

Теперь Волков знал что это. Этот запах он не перепутал бы ни с чем.

Это был порох, только тот порох, что он видел до этого, напоминал серый жеваный хлеб, а не чёрный порошок.

– Ну и что ты мне хотел показать из того, что я не видел? – Спросил солдат у Скарафаджо.– Порох я последние девятнадцать лет нюхал.

– Это новый порох, понимаешь? – Горячился Скарафаджо.– Такого ты ещё не видел. Он выглядит по-другому от него другой дым, видел сколько дыма.

– Новый порох, старый порох, суть одна – никакой порох никогда не будет стоить хорошего арбалета. Аркебузы годны только для выстрела в лицо, а пистоли и вовсе безделица.

– Послушай меня, Фолькоф. Теперь всё будет по другому, верь мне брат-солдат. Всё будет по другому.– Роха говорил со страстью, он готов был уже драться за свою правоту.