Инквизитор
Шрифт:
– Значит, это не шутка? Я и правда должен остаться здесь на ночь? В этой… – Было заметно, с каким трудом Том проглотил слово «дурка», которое вертелось у него на языке.
– Вы абсолютно ничего не должны, – возразила София. – Можете попробовать. До ближайшего дома от нас не более получаса пешком, но я полагаю, через лес вам придется ползти на четвереньках. При минус семи. И температура понижается.
– А если что-то случится?
– Что вы имеете в виду?
– Если Бруку станет хуже. Как мы вызовем
Вопрос Шадека звучал резонно, но Каспар догадывался, что санитар на самом деле хотел намекнуть на что-то другое.
– Не волнуйтесь. У нас отличное оборудование, – ответила София. – Похоже, что нож не нанес серьезных внутренних травм. В худшем случае повреждены только голосовые связки. Сейчас профессор обработает рану и введет доктору Бруку препараты, чтобы трахея не отекла. Когда он проснется, у него будут боли и, вероятно, он не сможет говорить, но в любом случае выживет.
– Могу я вас попросить?
София кивнула на дверь, и Том заулыбался, словно получил приглашение на свидание.
– С превеликим удовольствием. – На прощание санитар коснулся указательным пальцем лба. – Может, я одолжу ваш снегоход и хотя бы доберусь до своей рации.
– Удачи, – пожелал ему Каспар и упустил момент, когда мог упомянуть лужу бензина, которую ему только что показал Линус.
София последовала за Томом и, проходя мимо Каспара, взяла его за руку.
– Прошу прощения за беспокойство, – прошептала она и грустно улыбнулась.
Его меланхоличное настроение исчезло – пусть лишь на мгновение, – но тут же вернулось, когда Том еще раз повернулся в дверях.
– А можно я переночую в вашей комнате, фрау доктор? Я боюсь оставаться в темноте.
Затем он рассмеялся и поднял обе руки, как при вооруженном налете на банк.
– Эй, да я просто пошутил.
Каспар хотел ответить что-нибудь подходящее, но слишком отвлекся на рубцы от ожога на правой ладони Тома. Они напоминали его собственные. Правда, в отличие от неровностей кожи на груди Каспара, у Шадека они образовывали геометрический узор.
Каспар не был уверен, но ему казалось, что Тому довольно неумело вывели старую татуировку в виде свастики.
19:24
Не прошло и минуты, как София снова просунула голову в дверь.
– Между прочим, это и вас касается!
– Что? – спросил он и ногой подвинул полиэтиленовый пакет под кровать. Слишком поздно. София вошла и указала сначала на его ботинки, потом на зимнее пальто, которое Каспар забыл повесить в шкаф.
– Пожалуйста, не делайте сегодня вечером никаких глупостей.
– Я должен, София. Я уже слишком долго здесь нахожусь.
– И куда вы направитесь? В такую погоду? В вашем наряде? Без денег?
– Я пойду в полицию, – сообщил он ей план, который придумал
– Но мы ведь обсуждали это сегодня. Расфельд согласился, чтобы вы лично пообщались с полицией и прессой.
– Когда? – Каспар встал с кровати и почесал один из рубцов под футболкой. – Завтра? Послезавтра? После Рождества? Все это слишком долго. У меня больше нет времени.
София так сильно замотала головой, что волосы упали ей на лоб.
– Послушайте, мне не нравится выжидательная тактика Расфельда. Но в одном я разделяю его мнение: в вашем состоянии еще слишком опасно самостоятельно покидать клинику.
– Возможно. Но я не могу думать только о себе.
– Вы говорите о девочке?
Каспар кивнул.
– Очень жаль, но с тех пор, как я увидел ее образ, мне кажется, что я задыхаюсь здесь внутри. Я срочно должен выбраться отсюда.
– Мы ведь даже не знаем, ваша ли это дочь. Может, ее даже не существует?
– Возможно, но… – Каспар задумался, пересечет ли черту следующей фразой. – Но если вы завтра уйдете, я и так останусь один. Здесь больше не будет никого, кому я могу доверять.
София окинула его долгим взглядом и печально улыбнулась.
Телефон в кармане ее халата сигнализировал о внутреннем вызове, но она проигнорировала его. Очевидно, внутрибольничная связь все еще работала.
– Понимаю, – сказала она, когда телефон замолчал. – Но все равно хочу попросить вас об одном одолжении, Каспар.
– О каком?
Она указала на мансардное окно. Снег залепил стекло, как светонепроницаемые жалюзи.
– Переспите с этой мыслью еще одну вьюжную ночь. Завтра утром, прежде чем я уйду, мы поговорим еще раз.
– Что это даст?
– Если завтра утром вы будете все так же решительно настроены, я не стану вас останавливать.
– Но…
– Но я сообщу вам информацию, без которой вам ни в коем случае нельзя покидать клинику. Особенно если вы хотите пойти в полицию.
Лишившись дара речи, Каспар безмолвно открыл рот. В ухе зазвенело, словно внутри лопнул крошечный сосудик. Внезапно он почувствовал себя беспомощным. Как если бы врач сообщил ему, что он скоро умрет.
– Какую информацию? – прошептал он.
София опять помотала головой и взглянула на телефон, который снова энергично зазвонил.
– Завтра утром, Каспар! Не сейчас.
Звон в ухе стал громче, как и его голос.
– Я хочу узнать это немедленно!
– Понимаю, но это невозможно.
– Почему?
– Сначала мне нужно убедиться.
– В чем?
Каспар и София вздрогнули, когда в дверях раздался третий голос.
Из-за телефонного звонка они не услышали, как подошел Расфельд.