Инквизитор
Шрифт:
Затем пришло понимание.
Я поглотил столько энергии, что могу заняться построением пятой оболочки.
— И часто ты… в такой коматоз уходишь?
Мы с Брониславом сидели на верхней палубе, прислонившись спинами к радарной установке. Вечно заходящее солнце нагрело металл, и я наслаждался моментом. Сейчас, когда по степи не летало и не бегало всякое отродье, Пустошь выглядела вполне приемлемо. Даже симпатично.
— Если наращиваю оболочки.
— Не понял.
—
Бронислав хмыкнул.
Каратель уже привык к моей манере общения и знал, что на некоторые вопросы я предпочитаю не отвечать. Например, если эти вопросы касаются моих способностей.
После зачистки трёх Разломов я ушёл в транс на сорок часов. Почти двое суток по земному календарю. Пятая оболочка отлично легла на предыдущие, интегрировалась в астральное тело и укрепила всю систему. Пробудившись, я понял, что могу потреблять ещё больше ки, заживлять серьёзные раны, выстраивать доспех повышенной мощности и оперировать стихиями с виртуозностью продвинутого волшебника. Я спустился по аварийной лестнице в траву, опробовал несколько техник и остался доволен собой.
Кстати, у меня улучшились навыки трансформации эфира в стихийные техники. Огонь и молнию я не стал тестировать, но воздух… Для разминки я организовал себе воздушную подушку и несколько секунд провисел над землёй. Не левитация, но тоже ничего.
Почти дотянулся до многомерности.
Работа с несколькими измерениями требует не столько энергетических ресурсов, сколько расширения сознания до определённых границ. И это расширение позволяют осуществить оболочки. Пятая, например. Или шестая, я уже точно не помню. В любом случае, потребуется несколько месяцев практики.
— Слушай, — я решил сменить тему, — а что у тебя за история с прежним учеником?
Бронислав помрачнел.
А потом вдруг выдал:
— История на историю. Меняемся?
Я внимательно посмотрел на наставника.
— Не боись, — каратель ткнул меня кулаком в колено. — Ничего такого. Из… твоего прежнего мира.
— Вот привязался со своим миром! — не выдержал я.
Наши отношения всё больше перетекали в дружеское русло. Появились взаимные подначки, стали открываться окна в прошлую жизнь. Вот оно, боевое братство.
— Так что, играем?
— Давай, — согласился я.
— Расскажи, откуда ты выкопал Вжуха. И почему он так к тебе привязан.
— Ну, здесь никакого секрета, — облегчённо вздохнул я. — Отбил у живодёров в Форте Карагай.
Бронислав задумался.
— И как они ухитрились изловить полиморфа?
Вопрос застал меня врасплох. Честно говоря… ума не приложу. Вжух, конечно, был годовалой зверушкой, без опыта общения с людьми, но… Вы только посмотрите, что он вытворяет! Нужна магия или какой-нибудь артефакт, иначе с этим хмырём не совладать.
— Не знаю, — честно признался я. — Может, какую-нибудь ловушку артефакторную соорудили?
— Может, —
— В смысле?
— У котоморфов нет потолка развития. Они всегда зациклены на хозяине. Если ты усиливаешься, прокачивается и питомец. Так что… не удивлюсь, если он поумнеет.
Я обдумал полученную информацию.
И сделал в голове пометку на будущее.
— Ученик, — напоминаю карателю.
— Ах, да. Думал, ты забудешь.
— Не дождёшься.
Отец Бронислав задумчиво уставился вдаль.
Судя по всему, намечался дождь. В небе громоздились тучи, вдалеке громыхало, усиливался ветер. Запахи луговых трав, машинного масла и горелой плоти смешивались в своеобразный букет. Пока я сражался в Разломах и медитировал, экспедиторы распотрошили павших монстров, извлекли всё самое ценное, а останки сожгли. Наибольшую ценность, если я правильно понимаю, представляли для европейцев панцири. И кое-какие железы, но это не точно.
— Я взял себе ученика лет пятнадцать назад, — сообщил Бронислав. И тут же исправился: — Пятнадцать лет и два месяца.
— И что не так?
— Поначалу всё было так, — хмыкнул каратель. — Нет, не подумай, он не был предателем, как Никита. Наоборот, чтил Кодекс и всеми силами старался его блюсти. История начинается даже не в Турове. Я помог ему подняться, взять четвёртую ступень посвящения, и несколько лет мы работали вместе. Ходили в рейды, устраивали облавы на отступников. Даже в Пустоши довелось побывать. А потом наши пути разошлись.
— Как это произошло?
— Он стал тенью.
— Да ладно. Вы же распределяете послушников по орденам ещё в сентябре.
— Распределяем. Переходы случаются крайне редко, но случаются. Для этого нужны веские основания и особое разрешение Супремы.
— Дай угадаю. Ваши интересы пересеклись?
— Было такое, — нехотя признал Бронислав. — Одна операция… Я превысил полномочия. Расправился с выродками, судьбы которых подлежали редактированию.
— Зачем?
— Это личное. Они… убили кое-кого из моих друзей. Я знал, редактирование может пойти по мягкому вектору. Финансовые потери, болезнь с последующим излечением, неблагодарные дети. Как по мне, это сущие мелочи. Но задницы тех выродков прикрывал клан. И кое-кто из отцов ходатайствовал перед Супремой о смягчении кары.
— И ты их завалил.
— Да, — Бронислав посмотрел на меня с вызовом. — А что мне оставалось? Спихнул на самооборону, и всё бы спустили на тормозах, но этот «кое-кто» поручил внутреннее расследование моему ученику. А тот знал мои методы. Последовало дознание… В общем, до отлучения не дошло, но меня отстранили на год от оперативной работы. На год, представляешь? Засранец копал старательно, выслуживался перед руководством. Через это он стал отцом и влез в секретариат Супремы. Здорово, правда?