Иннокентий Анненский - лирик и драматург
Шрифт:
Античный миф и античная поэзия наделяли властителей Олимпа не только сверхчеловеческими свойствами, но в не меньшей степени и человеческими недостатками и просто пороками (это особенно касается Зевса и его супруги Геры). Они себялюбивы, надменны и по своей прихоти играют судьбами людей. В "Царе Иксионе", "Лаодамии" и "Фамире-кифарэде" провозвестником и исполнителем их воли выступает Гермес. Он не скрывает того, что боги равнодушны к несчастиям человека. На обращенный к нему вопрос предводительницы хора в "Лаодамии"
О
Для вас игра?
А жертвы? А мольбы?
он отвечает:
Они нужны, но вам... Свободны боги,
И этот мир, о женщина, для нас
Раскрытая страница книги, только...
Сочувствие к человеческим страданиям открыто выражает хор. В "Меланиппе" это - группа девушек, в "Лаодамии" - девушки, жены и вдовы, местные жительницы, дружные с героиней и постоянно общавшиеся с членами ее семьи, в "Царе Иксионе" - ореады, горные нимфы. В "Фамире-кифарэде" оба хора менад, увлеченных служением Вакху, безучастно и только с любопытством смотрят на "безлюбого" героя, которого не манят ни женщины, ни вино. Более близко к сердцу его судьбу принимают сатиры, низшие среди божественных существ древнего мира: сперва они тоже дивятся его странностям, но по мере приближения трагической развязки делаются участливее. Они вносят в ход действия, сперва лирически окрашенного, потом тревожно-трагического, некоторый комический элемент, а тем самым - и контраст, придающий целому особую динамичность. Этот контраст несомненно выделяет драму Фамиры на фоне трех предшествующих трагедий, более единых по своему эмоциональному тону, и типологически сближает ее с драмой барокко, представленной за рубежом более всего в творчестве младшего современника Анненского, австрийского драматурга-неоромантика Гуго фон Гофмансталя.
Тот факт, что первые три пьесы Анненского не зажили театральной жизнью, а четвертой не суждено было длительно удержаться на сиене, все же не позволяет считать их только театром для чтения. Сам Анненский, как свидетельствуют и мемуаристы, да и он сам (в очерке "Драма на дне" и некоторых письмах), относился к современному театру без симпатии, но именно как драматург он, не рассчитывая и не надеясь на сценическое воплощение, сделал все, чтобы читатель мог воспринять его творения и как напряженное действо, как цепь событий и переживаний, как поток нарастающих от сцены к сцене эмоций - и в то же время как богатое полнокровное зрелище. Впечатление зрелища создается средствами ремарки. Анненский показывает себя живописцем, абсолютно точно представляющим себе и цвет и овал лица персонажа, цвет глаз и волос, форму рук и те позы, которые будут принимать действующие лица, и многоцветный, насыщенный деталями пейзаж. Все эти черты очень ярко проявляются в последней из пьес, венчающей драматическое творчество Анненского. Осип Мандельштам так закончил свою рецензию на ее издание: "Она
Пляски и хоры воспринимаются как уже воплощенные, и музыкальная иллюстрация ничего не прибавит к славе "Фамиры-Кифареда"" {Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987. С. 250 (первоначально в газете "День". Спб., 1913, 8 октября. Приложение "Литература. Искусство. Наука", вып. 1)}.
Тот наполненный красками и звуками мир, который окружает персонажей Анненского и так убедительно выписан его рукой, составляет в сущности и контраст и дисгармонию с содержанием трагедий - из этого мира прекрасной природы герои и героини обречены уйти, и если их не ждет смерть или вечная пытка, то двое из них - Меланиппа и Фамира, одна по жестокому приговору суда, другой в приступе отчаяния, но по своей воле - лишаются дара зрения, радости созерцания. И тем не менее печатью безнадежности трагедии не от мечены в соответствии с принципами трагедии античной. Не случайно хор, завершающий "Лаодамию", прославляет мечту и героическое безумие:
Если дума плечам тяжела,
Точно бремя лесистое Эты,
Лунной ночью ты сердцу мила,
О мечты золотая игла,
А безумье прославят поэты.
"Дар мудрых пчел", трагедия Сологуба о Лаодамии, завершается апофеозом смерти. Другую свою трагедию - на средневековый сюжет - этот драматург назвал "Победа смерти". В трагедиях Анненского победу над роком, над враждебными силами, победу нравственную, одерживает человек.
* * *
За восемьдесят лет, прошедших после смерти Анненского, образ его как художника в освещении нашей критики и литературоведения сильно изменился, как изменялось и общее отношение к русской литературе начала века, долгое время рассматривавшейся с предубежденностью. Вместо представления об упадочности, ущербности, безысходной противоречивости творчества Анненского вступило в свои права осознание подлинно присущих поэту черт - глубокой гуманистичности, столь тесно сближающей его с творчеством Блока, цельности и единства поэтической личности.
Как в лирике, так и в драматургии Анненского господствует идея совести и острое чувство причастности к чужим судьбам, внимание к человеку, вовлеченному в сложные и драматические взаимоотношения с другими я и с окружающим миром в целом. Взгляды Анненского-критика на поэзию находятся в органическом соответствии с принципами его творчества. Этой цельностью и этим единством, как и силой поэтического слова, объясняется то, что созданное Анненским прошло суровое испытание временем и в конце столетия проявилось во всей своей значительности, большинством современников по достоинству не оцененной.