Иное королевство
Шрифт:
– Да как может Божья церковь вступать в союз с исчадием ада?
– Ну, если это делается для славы Христовой… и к собственной пользе…
– Так, по-твоему, матерям на нас плевать? – снова спросил юноша.
– Детство давно кончилось – забудь, – сказал Светлан. – К тому ж под водой иные нормы, там не приглядывают за мальками. Их даже сжирают, если вовремя не улепетнут. Пока можно было, русалки использовали вас – благо сами подставлялись. Возомнивших легко колпачить, а вы, ребятки, придумали себе вольное жильё – за пазухой у мам. Романтики, блин!..
– Раз не оправдала мать, пора вспомнить об отце, –
– Вот этот путь требует проверки. Если с годами Луи стал похожим на брата… Кстати, не хочешь вернуть Изабель законному жениху?
– Лучше я её убью, – угрюмо сказал Гийом.
– Вот так ты понимаешь любовь, да? Или мне, или никому!.. Тогда уж зови это по-другому – не погань высокое.
– И как назвать? – спросил парень с вызовом.
– Скажем… э-э… инстинктом продолжения рода, – предложил Светлан. – Если ценишь в подружке лишь своё потомство, будущее или… гм… состоявшееся, – тогда всё просто. Но любовь, дружок, – одно из немногих, что отличает нас от зверей. Жертвовать своим счастьем ради любимой…
– А звери, значит, не любят?
– Тогда это не вполне звери. И некоторые из них куда ближе к людям, чем многие… э-э… человекообразные. Те, кто радеет лишь за собственное добро. А несчастных девиц заносят в тот же раздел.
Усмехнувшись, главарь заметил:
– Похоже, ты жалеешь лишь девок.
– Да чего жалеть тебя, эдакого лба? Уж ты сам сможешь отбрыкаться.
Задумавшись, Гийом уставился на палубу, уже почти обезлюдевшую – стараниями Лоры и Изабель. Кстати, королевская племянница обращалась со страдалицами без всякой спеси, – зато сочувствия в ней обнаружилось на удивление. А говорят, «яблоко от яблони…». Приходится подчищать за собственным отцом, да?
Добыв к кладовке пузатый бочонок, силачка несла его на плече к каютам – видно, решила попотчевать гостий монастырским вином… взамен воды, коей их хотели упоить.
– Чёрт, не понимаю! – вдруг сказал пират. – Ну почему мне важно, чтоб Изабель думала обо мне хорошо? И почему так хочу видеть её улыбку?
– Это называется резонанс, – пояснил Светлан. – Ваши души связаны, понимаешь? И что испытывает она, теперь ощущаешь ты. – Подняв палец, он веско прибавил: – Индукция!
Звучало это как заклинание. Впрочем, волшебник и должен быть загадочным.
– Ну, тебе видней, – пробормотал парень. И тут же прибавил: – Ты б видел, какой она попала ко мне! От макушки до пяток стянута, что мумия, корсет – будто панцирь у рака. Двигалась точно кукла, бормотала какую-то чушь. И погляди на неё теперь.
Посмотрев, Светлан спросил:
– А тебя не смущает, что Изабель, возможно, твоя двоюродная сестра?
– Да хоть и родная – подумаешь! Мы – дети русалок, нам человечьи правила не указ.
– Это пока речь не зайдёт о потомстве. И вот тогда вступят в действие законы природы. Слыхал, к чему приводит инцест? Хотя у королей это обычное дело. А вдруг ты и есть – будущий правитель Нордии?
Бросив на него быстрый взгляд, Гийом пожал плечами:
– Ведь я – сын простолюдинки, меня не признают за наследника.
– Это как глянуть. Была простолюдинкой, стала – владычицей… э-э… озёрной. А озеро ваше поважнее иного моря, разве нет?
– Она – утопленница, нежить… то есть и не человек
– Это – худший вариант, – внёс поправку Светлан. – Родственность тут ни при чём… к примеру, Изабель вовсе не напоминает папу. Да и Луи, я слышал, привязан к родичам не по-королевски. К примеру, братца он не одарил по заслугам, сколько тот ни напрашивался на почётную смерть. Брал бы пример с русских царей – те и своих деток не жалели… Хотя Людвиг из той же когорты.
– Вон! – вдруг воскликнул пират, вытянув вперёд руку. – Это наш флот. Спешат на выручку.
– Да я вижу, вижу, – откликнулся богатырь. – Уже с минуту, как заметил. Только у них всё равно б не вышло. Э-э… Матери не пропустили бы ваши корыта к бухте, устроили б такой камикадзе!.. Хотя порыв похвальный, согласен.
– Постой у руля, – сказал Гийом. – Я лучше пойду на нос. Не то начнут сдуру палить…
Приняв управление, Светлан коротко свистнул, привлекая внимание Лоры, как раз вынырнувшей из люка, и указал на цветистый вымпел ордена, гордо реявший в вышине. (Ну забыли про него – всего не предусмотришь.) Кивнув, девушка с лёгкостью макаки взмыла по мачте и одним махом сорвала флаг, пустив по ветру. И какой поднять взамен: чёрный, белый? Или лучше было бы вывесить труп приора? Если, конечно, Гийом вправду его прикончил – обычно такие ловкачи отличаются редкой живучестью.
Впрочем, обошлось без недоразумений. Пираты разглядели своего главаря раньше, чем пустили в ход катапульты, и поспешили их разрядить – от греха. Минутой позже корабль свернул паруса, и вскоре его окружили плоскодонки, цепляясь абордажными крючьями, будто и впрямь собрались штурмовать. Однако на палубу поднялись лишь капитаны и ближние помощники Гийома – почти всех Светлан уже знал неплохо.
Коротко главарь разъяснил ситуацию – придерживаясь фактов, но избегая лишних акцентов, а на чуде особенно не настаивал. (В конце концов, смерч мог приключиться и без чар.) Затем вернул капитанов на лодки и сам возглавил флотилию, благо теперь команда парусника возросла втрое. Задвинутого в тень монаха забыли у руля – тем более, справлялся он не хуже других (да лучше, лучше). Молодые островитяне осваивали новую конструкцию с лёгкостью прирождённых плавателей и не стеснялись теребить матросов, выпытывая тонкости.
Не прошло и часа, как пираты уже вели себя на корабле по-хозяйски. Правда, беспокоить пассажирок Гийом запретил настрого, причём ухмыляющегося Жофрея предупредил особо, пригрозив кастрацией. Как ни странно, верзила отнёсся к угрозе с серьёзностью и поползновений не делал. Хотя Лора на всякий случай приглядывала за ним, в любой миг готовая отбить охоту. (И уж она слово «отбить» понимала буквально.)
Затем победоносная флотилия, так и не сделавшая ни единого выстрела, причалила к базе, где отважных парней встретили преданные подруги. Впрочем, их радость заметно поблёкла, когда выяснилось, что за груз доставил трофейный корабль. Это ведь не тот случай, когда численное превосходство ведёт к выигрышу, – тут иной расклад. Отныне старожилкам придётся бороться за своё счастье, а ведь раньше дрались за них. Так выпьем за равновесие!..