Иное небо (Чужое небо)
Шрифт:
Туман еще не рассеялся, но поредел, стал прозрачнее. Видно было и оба берега, и то, что на берегах. Виллы, дачки, прочие постройки – сплошным рядом. На воде – лодки, катера. И – очень тихо. Неимоверно тихо.
Собственно, мне следовало просто сложить два и два, записать результат и сверить его с ответом в конце учебника... что я, собственно, сделал уже раз сорок за последние двое суток... да только в ответе вместо ожидаемого "четыре" возникали огненные письмена: "А на хрена все это?" И не было у меня под рукой премудрого Даниила... и сам я не Бальтазар... Вальтасар... кстати, пожрать бы неплохо... шкипера, что ли, попросить? Не отвлекайся. Действительно: на хрена такие сложности? Операции подобного рода проводятся
Интерес "Муромца" ко мне – учитывая все, что я видел сам и что мне сказал Вадик – можно объяснить только одним: тем, что в теле пана Валинецкого спрятана маленькая атомная бомбочка. Я их никогда не видел, эти бомбочки из рентгения-252, слышал только, что они страшно дорогие, размер имеют с толстую многоцветную авторучку, а мощность – порядка двадцати тонн тротила.
Если бомба есть и "муромцы" пронюхали об этом – стало быть, идет утечка из самого штаба Тарантула. Но, поскольку тут замешан Тарантул, то больше верится в вариант, при котором бомбы нет, а утечка информации есть. Но опять же – мне ведь куда больше хотелось бы верить именно в этот вариант... тем временем завершая траекторию полета... где? Куда меня вообще несет?
Да, я намерен рассчитаться за ребят. Почерк тех, кто орудовал в "Садовом кольце", и тех, кто перебил моих – одинаков. И есть одно очень важное обстоятельство: мои ни под каким видом не должны были после акции концентрироваться на базе. Ни под каким... если не получали соответствующего приказа от меня, координатора, или Командора, старшего группы "А". Я такого приказа не давал. Значит – Командор? Без моего ведома? Не верится. Возможно только теоретически. И вдруг мне вспомнился странный бред, поразивший меня там, в меблирашках, рядом с убитой Сашей. Ч-черт... что-то мелькнуло – и исчезло. Над глазами стала скапливаться боль.
Обойдем этот момент. Эх, Игорек, как многим ты позволял копаться в своих мозгах!.. и все же, все же, все же – вспомним. О другом. Первые дни после операции, потом – первые шаги. Доктор Морита... фотография из медицинской карты – кстати... так вот: я совершенно уверен, что какая-то телеметрия у него была. Сердце вовсе не сразу стало работать так, что я перестал его чувствовать: поначалу были очень неприятные ощущения. А когда упал в саду – помнишь? Нашли сразу, через две минуты – о! Ясно же, что получали сигналы от меня, и ясно, что могли пеленговать источник этих сигналов. Точно, точно. И вполне возможно, что с того пульта можно посылать... ну, скажем так: разные сигналы. Замри – умри – воскресни... направо – налево... вряд ли, старина, вряд ли – слишком сложно технически. Другое дело – внушенная программа...
Если так – то дело плохо. Если так – то это значит, что вся миссия нашей группы была лишь прикрытием чего-то иного, и я всего лишь зомби, всего лишь ходячий футляр для маленькой бомбочки большой разрушительной силы, и эту бомбочку, хочу я того или нет, я доставлю-таки в нужное место и в нужное время – даже если буду стремиться к чему-то прямо противоположному...
Значит, бомба все-таки во мне...
Козел, сказал я. Все же проще простого: есть бомба – значит, есть и программа. Нет бомбы – нет и... хотя постой, постой... Тут тоже появляются варианты.
Искать в себе программу бесполезно. А вот попытаться определить, бомба у меня внутри или нормальный реактор – это, пожалуй, можно попытаться сделать. Пацаны искали меня с какими-то приборчиками. Ясно, что это детектор какого-то специфического излучения. Что я знаю про рентгений? Я закрыл глаза, сосредоточился. Производится искусственно, используется как расщепляющийся материал... и как источник бета-частиц. О! Реактор же мой,
Ну, а дальше? Что это даст?
Предположим, выяснили: бомба есть.
Тогда надо будет сходить с траектории.
Да? И как это ты себе представляешь практически?
Практически?.. Практически я себе представляю это так: достаю из кармана серебряную марку, кладу на ладонь. Орел: продолжаю путь в Москву. Решка: ни о какой Москве и речи быть не может. И далее – в любой ситуации выбора... Бросаю.
Решка.
Взвыла сирена. Меня скрутило в тугой комок. Это был всего-навсего звуковой сигнал нашего лихтера, и впереди кто-то отозвался низким басовитым гудком, но что прикажете делать с проклятыми инстинктами?.. Хорошо хоть, со стороны всего этого не видно. Навстречу шел озерный катер, и даже издали видно было, что он набит людьми до последней возможности. Фарватер был узкий, суда разминулись, едва не царапнувшись бортами – так, что я видел выражения лиц... не выражения, а выражение, одно на всех: злая, ожесточенная усталость. Лечь и сесть там было негде, кое-кто спал стоя. Катер прошел, оставив запах мазутного перегара, многих тел – и странный, на пределе слышимости, шепот... или это волны выплескивались на прибрежную гальку?.. Покидать город могли все беспрепятственно, без каких-либо разрешений и даже без личных документов – об этом объявляло и официальное радио на длинных волнах, и подпольные радиостанции, иногда продиравшиеся через глушение. Уже за первые сутки смуты число беженцев превысило миллион человек...
Решка, значит... ветер туман унес... да, Пан, да, дорогой, ты молодец, ты это хорошо придумал... и все твои рассуждения достойны быть выбитыми в мраморе и так далее... но кто даст гарантию, что они не внушены тебе умным прохвостом, который сидит сейчас где-нибудь в Нарьян-маре или в Гвоздево и ждет, попивая пивко, когда придет сигнал с трабанта: объект вышел в точку рандеву? Нет такой гарантии... и даже это не гарантия – я посмотрел на монету. Решка... ну, что же, надо резко менять траекторию.
И есть еще один способ... но для этого мне надо найти гемов... найти глатц... Найдем.
Я огляделся. На палубе никого не было. С мостика я не виден. Хорошо... Пеленгатор я поставил рядом с собой на скамейку и ударом локтя пробил экранчик. Звук был, как от лопнувшего воздушного шарика. Столкнул за борт. Он булькнул чуть слышно. С этим все. В сумке деньги, раухер и что-то из одежды. Килограммов пять. Нормально. Расправил прокладку под "молнией", застегнул "молнию", надул прокладку – теперь все, ни капли воды внутрь не попадет. Отправил сумку вслед за пеленгатором. Минут пятнадцать стоит подождать – отплывем подальше... покурим... еще покурим... Я честно просидел пятнадцать минут, потом еще минуты две – до бакена. Дождался, когда поравняемся с бакеном, перевалился через леер, распрямился в воде и стал изо всех сил уходить вниз, чтобы не попасть под винты.
14.06.1991. 11 час.
Правый берег Искры, дачный поселок
Велосипед я не то чтобы украл, а купил без спроса: вывел его из сарайчика и бросил в почтовый ящик две сотенные бумажки. Вообще велосипед – как, впрочем, и рогатка – незаслуженно забыт в нашем деле. Если и вспоминают о нем, то только для того, чтобы начинить "МЦ" или подобной ей гадостью, да и поставить в нужном месте. А вот то обстоятельство, что за велосипедистом почти невозможно установить незаметную слежку – это как-то ускользает от понимания. Впрочем, для меня сейчас это обстоятельство было третьестепенным: когда носишь своего шпиона с собой – тут, знаете, никакой велосипед...