Иногда они...
Шрифт:
***
После недели проведенной у Киндмана, мы приехали назад. Я не могу сказать, что многое изменилось в моей жизни. Я так и бродил по берегу, иногда вдали видел очертания странного судна, корабля, как дымка или мираж. Трудно было понять, приплывет ли он когда-либо к берегу. Кто им управляет? Может, там туристы? Иногда я тайком, ненадолго прибегал и ночью, полюбоваться на залив. Я никогда его не видел таким. Хотя, проскальзывало смутное чувство, что видел. И тот корабль – он вроде бы приближался, черт его дери. Может это все оптический обман или вообще мираж. А может – корабль -призрак? Нет, призраки бывают только в фильмах. Так, незаметно пролетело лето, и мама внезапно объявила, что мы переезжаем. А переехали мы вообще в Орландо, куда как более крупный город, нежели Пенсакола. Я всегда тосковал по тем прекрасным утрам, теплому солнцу и заливу. Со временем, я прочно забыл все,
Я очнулся от воспоминаний, и, нащупав диктофон, выключил запись. Поставил на перемотку, и пока диктофон жужжал, я встал и потянулся, покрутил головой – шея хрустела, как ржавая деталь всеми забытого, брошенного механизма. Диктофон щелкнул - перемотка завершилась – я плюхнулся на пол, облокотившись спиной о стену, и стал слушать, что я там назаписывал. Долгое время ничего не было слышно, только изредка - присвист моего дыхания. Не знаю, как он записался, диктофон лежал в стороне, естественно, что я не подносил его к лицу. Потом послышался звук. Я отмотал и прослушал еще раз – но не понял, что это. Удивился, и прослушал еще раз – звук стал чуть отчетливее, но понять, что это – слово, или просто, дефект пленки - не получалось. Я прослушал этот кусочек, не знаю, наверно раз двадцать, и наконец понял, что там – голос, вроде женский произнес слово – «Приди». Черт их там дери, этих призраков, если они изъясняются такими отрывочными и неясными фразами. На всю часовую запись – одно единственное слово?! Да, пожалуй, пока я возьму в толк, что от меня требуется, то постарею… Однако, дальше дело пошло веселей, и примерно через два часа, я, прокручивая эту запись так и эдак, смог разобрать целое предложение – «Приди, сделай что должен, Олд» - мое имя звучало неясно, быть может, мозг сам додумал его, и там было что-то другое. Но я решил остановиться на этом варианте. Сейчас, я говорю только о том голосе, женском, потому что были еще – обрывки слов, плач и детский смех. Еще был отрывок такого жуткого воя, что я чуть не наделал в штаны и мигом удалил этот кусок. В общем, вам может показаться, что я просто спятил, но нет. На другую сторону кассеты, я наговаривал нечто, вроде дневника, ну там – услышал то-то и то-то и небольшое описание голоса. Просто, для себя, чтоб подтвердить потом, что я не спал, и это мне не пригрезилось. Потом, я прослушивал ее, и голос был дрожащим, испуганным, иногда я переходил на невнятное бормотание. Но, несомненно, я был в сознании. После всего этого времени, проведенного в камере, мне не стало понятнее, что я должен сделать и куда ехать. Однако что-то подсказывало, что без визита в родные края, где все началось, не обойтись. С такими мыслями я и уснул, свернувшись клубком на полу. Было жутко холодно, не удивлюсь, если подхвачу простуду, или того хуже – воспаление легких. Не знаю, сколько времени я проспал – когда я открыл глаза, в помещении было так же темно. Я встал, и пошел на ощупь, вдоль стены, пытаясь отыскать дверь. С первого раза, мне это не удалось. Второй заход – на нем я узнал, что длина моей комнаты составляет девять шагов, а ширина – пять. На третьем заходе, я прикинул, куда выходил Скайд, и стал ощупывать стену руками. Как я уже говорил, и при освещении, понять, где дверь, было затруднительно, а тем более – сейчас. В отчаянии, я прислонился спиной к стене, я съехал по ней вниз. Полоска яркого света, упала мне на лицо, я мгновенно зажмурился, а потом чуть приоткрыл глаз. Кажется, я нашел выход. Вскочил на ноги и толкнул обрисовавшийся контур двери, и выпал наружу. Несколько минут просто лежал, жмурясь от света. Это была не улица, а тоже – сумрачное помещение, но из-за долгого отсутствия света, глаза никак не могли, снова привыкнуть к нему. И вообще, я что, мог пойти домой еще вчера? Сид оставил меня не запертым? Странно. Или может, потом открыл? Тут же, в проходе, валялся белый конверт, резко контрастирующий с загаженным полом. Взяв его, я нащупал в нем что-то твердое. Открыл, а там был ключ, и записка – НАДЕЮСЬ, ТЫ ЗНАЕШЬ,ЧТО ДЕЛАТЬ– написанная печатными буквами от руки. На конверте стоял обратный адрес, Андерсон авеню, дом 17, квартира 407. Адрес получателя был мой собственный, но почему-то перечеркнутый. Засунув письмо и ключ в карман, я поднялся, и пошел искать выход, теперь уже на улицу. Прошел чуть вперед, несколько раз повернул, то вправо,
Я поймал себя на мысли, что еще никогда не вдыхал, загазованный воздух мегаполиса, с таким упоением. Выяснил, где я нахожусь и как добраться до дому, у прохожего, тот с интересом окинул меня взглядом:
- Где вы, черт возьми, побывали? На вас лица нет.
- Спросите, где я не бывал – ответил я – а вы не одолжите мне десятку на такси? Оставьте свой адрес, я верну, честное слово.
- Ладно уж, бери – он порылся в бумажнике, и сунул мне в руки десять долларов. Затем развернулся и пошел прочь.
- Стойте, а адрес?
- Да не надо мне возвращать ничего, ступай себе домой. Да вымойся - от тебя пахнет – бросил он, не оборачиваясь.
- Хорошо – растерянно ответил я – что это мне так везет сегодня? – потом сел в подоспевшее такси и отправился домой. Неожиданно для самого себя, я отключился, под тихое бормотание радио, и ругань таксиста. Он же и разбудил меня, потрясся за плечо.
- А, где?
- Приехали, парень – ответил он – не повезло же кому-то.
- В смысле?
- Да вот дом, похоже, был пожар – он мотнул головой куда-то в сторону.
- Ага – все еще не проснувшись, я сунул ему деньги и вылез из машины. Он тут же уехал, а я зашел в родной подъезд, поднялся на свой этаж и замер, открыв рот. На месте двери теперь красовался черный, обугленный проем, кое-как заколоченный досками. В нос ударила смесь из запахов – пожарной пены, сырости и чего-то горелого. Моя квартира сгорела дотла, и теперь, я стоял перед ней, не зная, что делать и куда теперь идти. С нижнего этажа, в махровом халате и тапочках, в виде собачек, пришел мистер Терри, старик с нижнего этажа.
- Кто тут шарится? – близоруко прищурился он – пошли прочь, сраные бродяги, у меня пистолет!
- Да это просто я, мистер Терри, не стреляйте.
- А это ты сынок? Олдос? Ты?
- Я – у меня защипало в уголках глаз.
- Да это я так сказал, насчет пистолета – ничего у меня нет – пояснил он – а ты что же, где пропадал?
- Расскажите мне, что случилось?- я понимал, что такой запах, не может идти из помещения, в котором кто-то выжил, но все равно спросил - Мама… Она жива?
- Пойдем, заходи ко мне, что-то у тебя больно кислый вид – стало понятно, что мистеру Терри необходимо собраться с силами и мыслями, чтоб выложить мне все, как есть. И похудел сильно. Хоть поешь сначала, а потом я все тебе расскажу.
Я промолчал, посмотрел на него, а потом, опустив голову, поплелся за ним. Мы спустились на этаж ниже, он открыл дверь своей квартиры, и махнул рукой – мол, заходи.
- Ну что я могу рассказать – вздохнул он, когда мы уселись на кухне – был пожар, и твои родные… Дернул же меня черт выйти, и встретить тебя, ну почему я? Поему я должен сообщать такие новости? Даже не новости, а страшные вести.
- Говорите – мой голос звучал глухо, и казалось, что я слышу его со стороны.
- Да ты ешь, ешь – он кивнул на тарелку с пюре и куском мяса, к торой я даже не притронулся – они сгорели… Элис, Скотт, малыша Мелисса. Сгорели…
- Как это случилось? – я подковырнул вилкой кусок мяса, потом проткнул его.
- Газ. Элис была на работе, а малыши. Очевидно, играли одни дома. Открыли крантик, и то ли забыли его завернуть то ли еще что.
- Странно, мать запрещала им, строго настрого запрещала им самим зажигать плиту – я ткнул мясо еще раз, и из него показалась кровь. Так и есть, сверху пережаренный, а внутри сырой. Да и вообще, жареное мясо – не то, что я хотел бы есть после всего увиденного и услышанного.
- Ну, не знаю, как уж там что произошло, да только дети уснули навсегда – отравились газом этим. Так что у них была… Легкая смерть, я хочу сказать, легче, чем у Элис. Сама она пришла, включила свет, и тоже, отправилась к праотцам – глаза Терри затуманились, он смотрел в одну точку – хорошая у тебя была мать, Олдос.
- Самая лучшая – в глазах у меня снова защипало - когда это случилось?
- Позавчера – вздохнул Терри, и рукавом халата, смахнул слезы.
- Что?! Сегодня, какой день недели?
- Суббота.
- Меня не было дома так долго – пробормотал я – Вот дьявол…
- Где же ты был? – Терри отхлебнул из кружки, с отбитой ручкой.
- Это долгая история, возможно как-нибудь потом, я и расскажу.
– А когда похороны?
- Похороны… Не знаю, тела отвезли а морг, оставили телефон – он встал, вышел в другую комнату. Потом зашел назад:
- Черт, куда ж я ее дел? – потом полез в карман, и вытащил скомканную бумажку – а, вот же она! – и протянул мне. Я разгладил ее на столе - номер был записан на вырванном из блокнота листке.