Иногда они...
Шрифт:
Однажды, меня застукал с сигаретой мой дядя, но он не стал ругать меня, а просто сказал, что сигареты вызывают рак. Я ответил, что вон, сколько людей курят, а рака у них нет, вот и бабушка, например, курит с молодости, а до старости же смогла дожить. На что он ответил, что неплохо бы мне посетить одно место, и, пожалуй, на выходных, он сводит меня туда, к своему приятелю. То был корпус больницы, предназначенный для больных раком легких – а его приятель, Лоуренс, хоть и излучал тепло и радость – несколько раз принимался кашлять так, что казалось, скоро мир увидит его черные прокуренные внутренности. Кашлял он в платок, и к концу нашего свидания с ним, и без того грязноватый платок, стал влажным от пропитавшей его крови. Надо сказать, это произвело на меня впечатление. Лоуренс выкуривал почти всю жизнь по две-три пачки в день, а теперь, когда жить ему
Сид свернул свою «компанию», и черт меня дери, если я знал, зачем он впутал в это меня. Звонок, Жозе и вдова – это его рук дело, в этом я не сомневался. Вот только оставалось еще не ясным, как он ее запугивал – ведь он рассказывала, про звуки, голоса… Начинил дом аппаратурой? Сам залез, и стал разыгрывать комедию? Зачем? На эти и многие другие вопросы, роем кружившиеся у меня в голове, я пока не мог дать ответа. Что может связывать меня с Меган? В общем, может один только момент… Нет, я не хочу о нем вспоминать, это абсурд. Где искать Скайда? Впрочем, позвоню-ка я еще Жозе, он, конечно, не производил, впечатление нормального человека, но может он что-либо прояснит. Я вытащил мобильник - хорошо, что записал его номер.
- Алло – ответили вдруг мне, тогда, когда я, даже не ожидал, что телефон вообще будет включен.
- Да, здравствуйте, мистер Донован? Жозе?
- Это я, а кто его спрашивает? – каким-то визгливым, лающим тоном ответил он мне.
- Мы с вами, разговаривали, на кладбище, помните? Возле могилы Барнаби.
- Точно, помню – уже более спокойным тоном сказал он.
- Мне нужно с вами увидеться. Есть разговор.
- Разговор? – в голосе не было ни тени удивления – хорошо, без проблем.
- Где вам будет удобно?
- Можно там же, на кладбище. У могилы Барнаби – ответил он.
- Хорошо, давайте там. Мне все равно, а вот только когда?
- Чуть ближе к вечеру, я немного занят – усмехнулся он непонятно чему.
- Вечером так вечером – часов так в шесть, вас устроит?
- Да, вполне. До встречи – и отключился. Вообще, идти вечером на кладбище, и встречаться с таким подозрительным типом, как Жозе – не самая лучшая затея, но все же. А пока, я решил, наконец, пойти домой, мне пришла в голову еще одна мысль. В голове всплыло имя первого, кто совершил звонок – Том Элтон. Войдя в дом, я схватил телефонный справочник, и стал искать. Элтонов была куча, а Томов Элтонов – всего пять.
По двум из номеров, телефон был заблокирован, по одному, отозвался плохо слышащий старик, от которого трудно было добиться, чего-либо внятного. На четвертом звонке, трубку взял мужчина, и сказал, что его брат Том, умер месяц назад.
- А отчего он умер, если не секрет? Наглотался снотворного?
- Кто это, вообще? – спросил брат Элтона – откуда вы знаете?
- Да так, в общем, никто – я положил трубку. Умер месяц назад. А звонил он, несколько дней назад. Великолепно. Я проверил таким образом, еще несколько человек, которых вспомнил и которые собирались покончить жизнь самоубийством. Оказалось, что все кто звонил, на тот момент, были мертвы – либо за неделю до звонка, либо за полгода. Что я могу сказать по этому поводу? Либо духи сбесились и почему-то тревожат наш мир нелепыми звонками, либо Скайд затеял нереальный спектакль для меня. Так как в духов я не верю, следует остановиться на втором варианте. Ну, тот случай… Это было, как бы сказать нет, этого не было. Прочь все эти мысли, призраков нет. Их просто нет и все. Видения, звонки, голоса и прочее – кто не сталкивался с этим, тому не понять. Я сталкивался, но я забыл это. К чему вспоминать былое?
Вот уж и подошло время отправляться на кладбище. Так наверно, думает человек, перед смертью, «пришло время сменить прописку, на самую постоянную из всех». Что за мысли посещают меня, уж не спятил ли я часом? В последние два дня, меня посещает еще одна странная мысль – вдруг я сейчас очнусь в мягкой комнате и окажется, что все это, лишь мой бред? Никакого Скайда с его записями голосов, говорящих мертвецов, трупов в ванне и полтергейстов.
На кладбище я уже без труда отыскал могилу Барнаби. После недавнего ливня, земля было сырая, а надгробная плита, отблесках заходящего, уже по-осеннему,
- Опять задумался, студент? – прозвучал знакомый голос.
- Да – я попытался развернуться, но получил сильный удар по голове и потерял сознание.
Мы шли по тропинке, слева от меня был мой дядя, а справа тоже шел человек, однако, я не мог понять кто это. Было сыро, и холодно, этот, второй, зарылся до носа в воротник своего плаща, и шел, смотря себе под ноги. А мне будто лет, ну не знаю – шесть-семь. Сколько – дядя кажется таким высоким, просто до неба. Я дергаю его за рукав, и спрашиваю: «Где мы? Куда идем?» А он не отвечает, только смотрит и улыбается. «А это мистер Лоуренс?» – спрашиваю я и поворачиваюсь к незнакомцу. Незнакомец не отвечает, а тут уже и дядя пропал куда-то. А мы тем временем, выходим к болоту, и останавливаемся. Я смотрю на незнакомца и понимаю, что это не Лоуренс – это Скайд, только весь гнилой, полуразложившийся, без одного глаза. Он расплывается в волчьем оскале, так, что кожа на его щеках трескается, и начинает отпадать прямо кусками. Потом, на землю падают и зубы, один за другим. «Ты – шепчет червивая нежить - ты, Олдос» – и я проваливаюсь в черноту, полную темень, абсолютно непроглядную.
Пришел в себя я по всем законам жанра – в помещении подвального типа, с грязным полом, облупленными бетонными стенами – просто голыми стенами. Не было окон, не было хоть чего-либо – только несколько металлических труб проходило под самым потолком. Вдруг открылась дверь, которая совершенно сливалась со стенами, было невозможно догадаться, где она, если не знать. Вошел Скайд.
- Ну, привет, студент!
– улыбнулся он хищной улыбкой – ломаешь голову, что да как, не правда ли?
- Можно и так сказать – я старался, чтоб мой голос не дрожал, но выходило, очевидно, плохо.
- Не беспокойся, я все тебе объясню.
- А потом пристрелишь, да?
– я кивком указал на пистолет, заткнутый за его пояс.
- Нет, зачем же. Сейчас ты все поймешь. Как я же тебе рассказывал, я записывал голоса мертвецов. Первый раз это произошло совершенно случайно – я что-то наговаривал на диктофон, а потом, когда прослушивал запись, заметил странный кусочек. Я прослушивал его снова и снова, и наконец, смог расслышать, то что там было – мужской голос произнес одно единственное слово - «Ты». Однако то могло быть просто случайный шумок, дефект пленки или просто напросто, глюки, так? Я немного ускорил запись, подредактировал ее, и сомнений больше не осталось – я ясно слышал это слово. Затем, я стал пробовать, записывать еще и еще… Знаешь, это стало моим главным занятием, и различных голосов, слов – их было просто куча. Женские, детские, громоподобные и совсем тихие ,буквально шепот – кому бы они ни принадлежали, они были. Целые вечера, часами я записывал, слушал и слышал их.
- Черт, ужасно болит голова – я поморщился и потер затылок - что ты мне вколол?
- Мне сейчас совершенно неинтересно, что там у тебя болит, студент. В твоих же интересах выслушать меня.
- Зачем? Ты все равно вряд ли выпустишь меня отсюда живым.
- Я пока сам не знаю, что будет дальше, веришь? – Скайд развел руками.
- Верю. От такого психопата можно ждать чего угодно.
- Так вот – продолжил Сид – я записывал эти голоса, и один голос все твердил «Олдос, Олдос». Единственный, известный мне Олдос – это Олдос Хаксли. Тогда я задал вопрос – «Кто такой Олдос?» - включил диктофон, и стал ждать ответа. После часовой примерно, записи, я приступил к прослушке. Знаешь, со временем, то ли ухо приспосабливается к этим шумам, то ли получается, настраиваться – голоса тараторили, просто как бабки на базаре. Женский голос – именно он, все рассказал мне. О тебе, в целом о мире, о их мире и нашем тоже. Занимательные истории, скажу я тебе. Я еще вот что думаю, быть может, когда улавливаешь или соприкасаешься с тем миром, через маленькую такую вот трещинку, подковыриваешь ее, простукиваешь – и с той стороны тебе отвечают. Хотят прорваться сюда, наружу – они чувствуют, что в этом месте грань истощается, понимаешь?