Иногда полезно иметь плохую память
Шрифт:
— Ты прав, Макс. — Юлька потупилась. — Он вел себя просто ненормально. Честно скажу, если бы он предложил мне что-нибудь этакое…
— Ты бы тут же, на бульваре…
— Молчи, хомяк! Ничего бы я не тут же. Но я, по крайней мере, прекрасно бы его поняла. Что ж тут было бы странного? Ну, отказала бы, поломалась бы… Ну, не знаю… Но он ничего, понимаешь, совсем ничего мне не предложил. Скажи, Макс, все, что я тебе рассказала, не очень глупо?
— Довольно глупо, — признался Макс. — Значит, он не проявил к тебе никакого мужского
— Ты с ума сошел?! — возмутилась Юлька.
— Вовсе нет. Он сначала женится на тебе, поживете годика два-три, а потом наберется сил и начнет проявлять к тебе мужской интерес.
— Прекрасно! — фыркнула Юлька. — Зачем мне недоразвитый муж?
— Ну, на время его до развития заведешь себе достаточно развитого любовника, — посоветовал Макс.
— Ты на кого намекаешь?
— Боже меня упаси намекать. — Макс предостерегающе поднял палец. — И вообще, это только версия. Может, он просто боится тебя спугнуть. Кто знает, какие у него представления о молодых девушках?
— Какие бы ни были, но разве можно девушку спугнуть поцелуем? Да не в темном подвале, а среди почти белого дня, почти на людях, после предложения руки и сердца.
— Так когда же свадьба?
— Пока не знаю.
— А почему? Ты что ему сказала?
— Ничего! — Юлька развела руками.
— А, ты небось начала изображать сомнение — дай мне подумать, я еще не решилась.
— Смотри, допрыгаешься. — Макс впал в глубокую задумчивость, из которой его, впрочем, скоро вывел голос Юльки:
— Макс, а я опять сегодня грохнулась…
— А? — рассеянно отозвался он. — Ну и что? Погоди, что ты сделала?
— Грохнулась, говорю. В кафе. Очень было стыдно, может, из-за этого я ему потом ничего не сказала. Когда он делал мне предложение.
Настроение испортилось.
— Иди сюда, — потребовал Макс. Юлька послушно подошла. — Высунь язык!
— А-а…
— Нормальный язык, — заметил Макс и без всякого предупреждения ткнул ее кулаком в живот. — Ты, часом, не беременна?
Юлька охнула и согнулась, закрывая живот руками:
— Макс! Придурок! Куропатки! Вино! Чертовы помидоры!
— Что такое? Что за бред?
— Ужин, мурзилка. — Юлька хлопнула его по голове и опустилась рядом с ним на тахту. — Ты ударил по моему ужину, и мне теперь плохо…
— Ничего, — философски заметил Макс. — Главное — спокойная совесть. Я сделал, что мог. По-моему, ты здорова. Как именно тебе было плохо сегодня?
— Было все то же. Мне нечем стало дышать.
Будто кто-то схватил меня за горло и сдавил.
Макс, мне это не нравится, — вздохнула Юлька. — Неужели я заболела? Никогда ничем таким не болела.
— Хорошо бы понять, что это такое. — Макс сосредоточенно смотрел прямо перед собой. —
— Именно так. — Юльку передернуло. — И теперь я боюсь, что все это повторится.
— Интересно-интересно… — прошептал Макс. — Ну, а кроме этого, есть какие-нибудь симптомы?
— Чего? — не поняла Юлька.
— Говорю, что еще чувствуешь, дура?
— А-а… Ну, чувствую тоску. Что-то вроде какого-то холодка или ветерка… Как ты думаешь, идти мне к врачу?
— Подождем, — решительно заявил Макс. — Но как интересно! Раньше-то у тебя ничего такого не бывало?
— Нет, говорю тебе.
— Никогда?
— Никогда, — уверенно сказала Юлька.
— Ты не можешь этого утверждать, — усомнился Макс. — Это могло быть в детстве, ты была еще маленькая и не запомнила. Надо спросить твою маму.
— С ума сошел?! Да она насмерть перепугается, ей нельзя про это говорить. Это мои проблемы.
— И мои теперь, — вздохнул Макс. — Почему твои проблемы рано или поздно становятся и моими?
— Не знаю, — промямлила Юлька. — Ничего я не знаю, ни в чем не уверена. Макс, мои волосы в самом деле ужасны?
— Помолчи. — Макс явно пытался поймать какую-то ускользавшую от него мысль. — Сейчас-сейчас… Ах ты, черт… Ушла!
— Кто?!
— Мысль! Была-была и вдруг ушла, — раздраженно откликнулся Макс. — И мне кажется, что это была очень важная мысль… И она касалась тебя…
— Ну вот! — Юлька неподдельно огорчилась. — Мне сейчас очень пригодилась бы какая-нибудь важная мысль, касающаяся меня.
Как ты мог ее потерять?!
— Еще найду! — пообещал ей Макс. — Бессонница теперь обеспечена. Знаешь, я думал о твоих припадках, и тут эта мысль мелькнула…
— Обещай, что вспомнишь! — попросила Юлька, поднимаясь и оправляя смявшуюся юбку. — Это очень меня беспокоит.
— Меня, представь, тоже. Я считаю, что не вправе подсовывать такому честному парню такую больную невесту, — пошутил Макс. — Сначала я тебя вылечу, а потом ты дашь согласие на свадьбу, лады?
— Тогда, наверное, мне не светит когда-нибудь выйти замуж, — вздохнула Юлька. — Доктор ты еще тот. Кстати, как мать? Пилила вчера? По-прежнему желает, чтобы ты шел в мединститут?
Ольга Петровна не верила в психоанализ, в чем и заключался корень ее разногласий с сыном. Сама она работала анестезиологом в роддоме и имела весьма приземленные взгляды на жизнь и медицину. Для сына она мечтала о карьере терапевта, а подсознание считала выдумкой богатых бездельников.
— Нет, обошлось. Я сразу впал в хандру, — пояснил Макс.
— Почему?
— Не знаю… — Он снова откинулся на подушки. — Просто паршивое настроение.
— Может, из-за меня? — подсказала Юлька. — Что там вечно болтают про подсознание твои любимые психоаналитики? Сознательно ты меня не любишь, а подсознательно очень любишь и дико ревнуешь к этому Жене?