Иногда полезно иметь плохую память
Шрифт:
— Я тебя дразню? — поразилась Юлька. — Знаешь, ты очень странный. По-моему, я тебя не дразнила. По-моему, я вообще не умею дразнить мужчин. В том смысле, в каком ты это сказал.
— Еще как умеешь.
Женя оторвался наконец от пледа и сел на диване. Юлька тотчас же отступила к дверям комнаты.
— Ну вот, теперь ты меня боишься, — пробормотал он. — Вот все, чего я добился. А я думал… Я думал, что сегодня вечером ты что-то решишь, наконец.
— Ну нет. Муж-маньяк! Я, пожалуй, воздержусь.
— Я же
— Значит, выполнил свой моральный долг.
На этом мы успокаиваемся — и снова предлагаем руку и сердце?
— Да, представь себе. — Женя пригладил волосы, не глядя на нее. — Я не успокоюсь, пока ты не скажешь «да». Уж это я тебе обещаю — Зла на: тебя не хватает, — беспомощно протянула Юлька. — Что ты уперся с этим браком? Что, изнасилование тоже было совершено в этих целях? Не смей добиваться от меня ответа такими выходками. Даже если я забеременею, слышишь, даже если у меня живот полезет на нос — я не выйду за тебя, пока сама этого не захочу. Все! Точка!
Он молчал. Юлька, довольная собой, прошлась по кабинету, заглянула во все шкафы, внимательно рассмотрела предметы на письменном столе. Злость куда-то испарилась, да она и не умела долго злиться. «В конце концов, он, может быть, и прав… — думала она. — Может, я правда его дразнила… Кто их знает, этих мужчин…»
— Что это? — Юлька взяла в руки и показала Жене чеканную вазочку из почерневшего металла.
— Это по наследству досталось. От дедушки. Фамильное серебро, так сказать.
— Ay нас нет фамильного серебра, — вздохнула Юлька. — И вообще нет ничего фамильного. Только фамилия. Кстати, у меня совсем другая фамилия, не такая, как у матери.
Она сделала паузу, глядя на него. Видя, что он не понимает, решила прояснить намек:
— Женечка, ты хоть помнишь наш первый разговор по телефону? Помнишь, что ты мне сказал, будто нашел мой телефон в справочном, по моей фамилии? Так вот, наш телефон записан на мать. А она — Воробьева, понимаешь? Не Краевская, как я.
В комнате было темновато, но ей показалось, что он побледнел. На миг воцарилось молчание, потом Женя с шумом выдохнул воздух.
— Прокол, — сознался он. — Я дурак.
— О, это я уже поняла! — успокоила его Юлька. — Скажи, пожалуйста, кто дал тебе мой номер телефона?
— К-кто? — заикнулся Женя. — Не помню.
Я попросил кого-то… Кажется, парня какого-то.
— Ладно, — вздохнула Юлька. — Пусть парня. А зачем ты мне соврал?
— Стыдно было, — тут же признался Женя. — Я не решался попросить телефон у тебя…
Боялся.
— Странное у тебя чувство стыда, — усмехнулась Юлька. — Телефон попросить он боится, а изнасиловать…
— Ох, сколько можно напоминать, — со стоном вздохнул он. — Ну прости меня, прости! Ну побей, если хочешь!
— Не хочу уже, — мрачно сказала Юлька. — Ничего от тебя не хочу.
Она отвернулась и сделала
— Все-то у вас старинное, как я погляжу…
— Отец говорит: антиквариат — лучшее вложение капитала. Мать сердится, но он все равно тащит в дом всякие штучки.
Юлька тем временем раздумывала, кем мог быть тот парень, который дал ее телефон Жене. "Гарик? Сергей? Больше некому. Не Макс же, в самом деле… Гарик, если и дал, теперь не признается… Да и какая разница, в самом деле… Кольцо, кольцо! Это, конечно, кольцо. Ведь я не падаю, а сегодня могла бы как раз упасть, раз я такая впечатлительная.
Покойника вижу — не падаю, насилуют меня — не падаю. Правда, там падать было уже некуда… Но кольца-то я не видела. Итак, вперед!"
И она, не оборачиваясь, спросила как можно более естественным тоном:
— А кольцо, которое ты носишь, — тоже антиквариат?
— Кольцо? — Он так и замер. — Которое?
— Господи, у тебя их что — тысяча?
— Нет, только три… А, ты об этом, с изумрудом?
— Ну да, кажется, это изумруд. А два остальных?
— Те дешевые, я сам покупал… Мать говорит — вульгарно, а мне нравится.
— Мне тоже, — как можно небрежнее сказала Юлька. — Значит, вон то, с изумрудом.
Оно тоже старинное?
— Да нет. — Женя равнодушно пожал плечами. — Отец говорил, ему какой-то друг подарил. Давным-давно.
— Давным-давно? — Юлька с трудом поборола охватившее ее волнение. — Очень давно?
— Ну, лет двадцать назад — точно.
"Мне что же, два года было, когда я его видела? — про себя ужаснулась Юлька. — Тогда ни за что не вспомню… А что я чепуху несу.
Могла я его видеть и в пять лет, и в шесть…
Главное — кольцо-то старое".
— А почему он сам его не носит?
— Не знаю. — Женя задумался. — Так, валялось оно у него. Я и попросил поносить. Он сказал: «Если нравится — возьми себе». А что, тебя это как-то волнует?
— Кто сказал, что волнует? — возмутилась Юлька. — Надо же о чем-то говорить. Просто обратила внимание, что кольца у тебя на руке нет. Уж руку-то твою я сегодня прекрасно рассмотрела. Тогда…
Она не обманулась в своих предчувствиях — Женя тотчас же переключился на другую тему.
— Юля, ты сможешь меня простить?
— Смогу, Смогу, — раздраженно бросила она. — Опять заныл. Только не делай больше этого. Понял меня? И вообще, уже поздно. Я поеду домой.
— Я тебя отвезу.
— Нет уж. — Юлька вздернула плечи. — Я ухожу ножками, привет мамочке!
Она решительным шагом направилась в коридор. Женя рысью помчался за ней. На пороге она обернулась.
— Скажи мне только одно, — попросила она, — почему ты плакал?
Он помолчал и потом тихо ответил: