Иного не желаю. Часть вторая

Лошкарёва Виктория Витальевна

Горько усмехнувшись, я отрицательно покачала головой.

— Нет.

— Тая…

Мы как раз подошли к скамейке, нагретой от вечернего солнца. С удовольствием опустившись на теплое дерево, я закрыла глаза и тихо спросила:

— Почему вы все говорили, что оборотни в парах не изменяют друг другу. А мой отец вот изменял, и Этьен – тоже.

— Ох. – Голос Насти звенел от жалости. — Ты это видела, да?

Я кивнула.

— Когда?

— Сразу после пожеланий Гильермо.

— Этьен, наверное, вспомнил что- то после его слов — и эти воспоминания «докатились»

до тебя. Он, скорее всего, не думал, что у тебя окажется достаточно сил, чтобы выстроить связь, вот и не поставил барьер.

Я горько усмехнулась.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— С волками жить, — вздохнула Настя. – Тай, я почти каждый месяц становлюсь свидетелем, когда один из оборотней нашей стаи превращается в одичалого. Не всем, к сожалению, получается помочь.

Одичалые, да…

Этьен, как и Альфа Баев, был уверен, что после гибели моей матери, отец превратился в подобного зверя. А вот что с ним случилось дальше — никто не знал.

Иногда одичалых отпускали в безлюдные места доживать свой век в теле и сознании волка; если же одичалый оказывался опасным для людей, у Альфы не оставалось другого выхода, кроме как устранить потенциальную опасность.

Ужасный, злой мир оборотней. Где мужчинам безразличны такие слова как любовь, верность, уважение.

И отец, и Этьен…

Я погладила рукой свой пинающийся живот и в очередной раз подумала о дочке. Каково придется моей малышке в этом злобном, несправедливом к женщинам мире; мире, где девочка всего лишь самка — воспроизводитель следующего поколения оборотней, и ничего больше?

Как уберечь её? Как сделать так, чтобы хотя бы она имела счастливую, не омрачённую жестокостью своего мужчины, жизнь?

Сейчас я была как никогда уверена, что Этьен не станет обращать большого внимания на мою дочку – она никогда не будет настоящей наследницей Валуа, никогда не возглавит его стаю.

— Альфа, в меня, пожалуйста! – находясь спиной к Этьену, кричала одна из обнаженных женщин. — Я фертильная, сегодня самый благоприятный день…

Мой супруг, усмехнувшись, несколько раз провёл своим возбужденным органом по лицу другой девушки, и тут же с силой запихнул свой член назад – в довольно закричавшую от его движения женщину. При этом та, чья голова находилась ниже…

Меня резко вытошнило прямо на каменную кладку дорожки.

— Ох, Тая, — запричитала Настя, — пойдем скорее в замок. Тебе хорошо бы прилечь - немного подремлешь, успокоишься…

Отказавшись от успокоительного и любых прочих лекарств, я с трудом добрела до комнаты – новой комнаты, которую мне выделили в замке, и, не раздеваясь, легла на кровать, накрывшись покрывалом с головой, пытаясь хотя бы таким детским способом отгородиться от всего, что причиняло мне дикую боль.

Я отказалась от ужина, от чая, отказалась от разговора с Ильёй Романовичем и даже попросила Настю оставить меня ненадолго в одиночестве.

Но когда Гильермо постучался в мою дверь, я не

смогла ему не ответить.

— Прости меня. — Упал на колени мужчина, стоило мне только открыть дверь в комнату. — Прости, я не должен был говорить всего этого.

— Ты должен был сказать это раньше.

Гильермо замер, так и не подняв на меня взгляда.

— Что? – горько усмехнулась я. – Опять какие-то правила оборотней?

— Никто не имеет права встревать в отношения истинной пары. Никто не имеет права встревать в отношении Альфы с его самкой.

Самкой. Не женщиной, не женой…

Самкой.

— А наказание? — вяло поинтересовалась я.

— Казнь, разумеется, — пожал плечами Гильермо. И впервые посмотрел мне в глаза.

— По законам оборотней, Тая, я давно смертник. Но я не мог промолчать. Ты… — Гильермо взял мои ладони в свои руки и осторожно сжал их. – Тая, мы с детства мечтаем об истинной паре – той, которая станет смыслом нашей жизни; той, которая подарит мир нашему зверю и счастье нашей человеческой половине… Так случилось, что ты не моя суженая, не моя истинная пара, но в тебе я нашёл всё, что искал. Ты сильная, но в то же время ранимая, искренняя, но осторожная, чувствительная, но не импульсивная. Может, ты и не родилась специально для меня, но ты — идеальная моя половинка.

— Гильермо, — судорожно выдохнула я. – Я никогда не хотела, чтобы ты как-то неправильно истолковал нашу дружбу…

— Знаю, — усмехнулся мужчина. — Я просто хочу, чтобы ты знала, почему я не смог промолчать.

Он поднялся на ноги – и теперь снова был уверенным в себе, воинственным оборотнем.

— Прогонишь меня? – спросил Бета, прищурившись.

Я нервно – даже истерично – рассмеялась.

— Гильермо, я только что узнала, что мужчина, от которого я жду ребенка, изменял и врал мне.… Сейчас не самое лучшее время.

—Идеального времени никогда не будет, — покачал головой мужчина. – Но я должен знать, простишь ли ты меня за то, что я сделал. Только это.

Слегка развернувшись – так, чтобы мне не пришлось встретиться с ним взглядом, я честно ответила:

— Мне не за что тебя прощать. Не ты творил всю эту дикость.

—Тая…

— Прости, — перебила я Гильермо. – Давай поговорим позже – я устала и хочу отдохнуть.

— Как скажешь, — легко согласился бета, но я уже догадывалась, чего стоит это его согласие… В любом случае, я пусть и ненадолго, но отвоевала себе немного времени для одиночества.

Заперев за Ги дверь, я вернулась в кровать и почти сразу же провалилась в беспокойный, тревожный сон – под стать моему душевному состоянию.

Сначала мне приснилась сереброволоска из замка Валуа, которая, недовольно качая головой, просила меня вернуться домой. Затем приснился и сам замок — я бегала по его многочисленным темным коридорам за Илюшей, который, невесть как, оказался там. Мальчик не играл – он просто не хотел со мной разговаривать, требуя отстать от него, а когда я всё же догнала малыша у покоев Этьена, Илюша в один момент обернулся им самим – и уже взрослый Этьен, ругаясь по-французски, погнался за мной.