Иномирье

Осадчук Алексей

Уходить решили с самого утра. Барсук сообщил, что ночные хищники забились в свои логова и норы до следующей охоты. Так что более удобного момента, чтобы попытаться пробраться к реке, можно было и не дождаться.

Откровенно говоря, меня здорово беспокоило, как пройдет спуск по лианам с третьего этажа, но Барсук, к моему облегчению, справился на отлично.

Пока спускались я то и дело замечал грустные взгляды, бросаемые Барсуком в сторону вчерашнего побоища. Поэтому, когда мы оказались внизу, я тихо сказал, кивая вправо:

– Давай

заглянем туда. Может чего осталось.

Лицо Барсука тут же расцвело в широкой улыбке.

– Держи, – сказал он, передавая мне лук и принимая из моих рук тесак. – Прикроешь.

Дождавшись, пока я наложу стрелу на тетиву и выберу позицию, Барсук рванул вперед. Короткими перебежками, плавно огибая заросли кустарника и поросшие мхом каменные глыбы, он добрался до места схватки и начал сосредоточенно осматривать кровавые ошметки на земле.

Я же тем временем внимательно следил за округой.

На удивление, Барсук очень быстро нашел то, что искал. Несколько рубящих ударов тесаком, сопровождаемых хрустом костей, и вот он уже торопится назад.

Подбегая, он счастливо улыбнулся и потряс в руке каким-то грязно-бурым изогнутым предметом. Я сперва не сразу понял, что это там у него, но потом до меня дошло – это чья-то нижняя челюсть.

– От гиен там ничего не осталось, – тяжело дыша, сказал Барсук и, показав мне кусок кости с ошметками плоти, добавил: – Но клыки бурого шакала тоже подойдут. Эти твари даже поопасней гиен будут.

Я понимающе хмыкнул. Вон какие зубища.

Надергав травы и плотно обмотав ею челюсть твари, Барсук забросил свой трофей к себе в рюкзак.

Я отстраненно подумал, что, когда мы доберемся до поселка, этот рюкзак можно будет спокойно выбрасывать. Уже сейчас от «трофея» заметно попахивало.

Тщательно обтерев руки травой, Барсук поднялся. Мы снова поменялись оружием.

– Этого точно хватит? – спросил я, кивая на его рюкзак.

– Надеюсь, – пожал плечами он и, самодовольно улыбаясь, продолжил: – По крайней мере, ни один из претендентов на звание не может похвастаться убийством такого зверя. Скажу больше – у нас посвящают и за меньшие подвиги.

– Тогда набрал бы побольше, – сказал я. – Там этого добра хватает.

– Нет, – неожиданно твердо ответил Барсук. – Я убил только одну тварь. Все остальное – твое. Теперь твоя очередь. Иди. Я тебя прикрою.

Я представил, как копаюсь в начавших подгнивать останках, и чудом сдержался, чтобы не поморщиться. Не хотелось обижать моего нового товарища своим пренебрежением.

– Мне не нужно ничего доказывать, – абсолютно честно ответил я. – Я уже прошел посвящение несколько месяцев назад.

– Так ты младший охотник?! – восхитился Барсук.

– Что-то вроде того, – ответил я, пожимая плечами.

– Мне не терпится услышать все подробности!

– Обязательно, – кивнул я. – Только давай сперва доберемся хотя бы до твоей лодки.

Когда Барсук говорил о двух кварталах,

которые нам предстояло пересечь, чтобы добраться до реки, мне представлялась короткая десятиминутная пробежка. Но все оказалось намного сложнее, чем я предполагал.

Каждый квартал этого города-исполина можно было смело назвать городом в городе. Если улицы с высоты казались идеально прямыми, то внизу царили настоящие джунгли. Пробираться сквозь эти дебри было еще то удовольствие. В итоге предполагаемая десятиминутная пробежка растянулась до полудня. Откровенно говоря, если бы не Барсук, я, привыкший полагаться на чутье Обжоры, еще долго бы здесь плутал. За эти несколько часов мое отношение к новому знакомому заметно изменилось. Если бы от меня зависело присвоение этих глупых званий, я бы уже сейчас смело назвал Барсука охотником. Без всяких демонстраций полуподгнивших челюстей.

Когда вышли на берег реки, я на мгновение замер, раскрыв рот. Широкое идеально прямое русло делило город на две части. Эта река явно дело рук тех, кто когда-то жил в этом месте. Страшно представить силу той магии, которую использовали для постройки этого канала.

Пока я, разинув рот, таращился на это великолепие, Барсук занимался лодкой.

– Эй, горец! – приглушенно крикнул он мне. – Пошевелись!

Опомнившись, я спустился к воде и начал помогать освобождать лодку от веток цепкого кустарника.

Краем глаза наблюдал за Барсуком. Он то и дело обеспокоенно оглядывался по сторонам. Его руки слегка подрагивали.

– Что? – коротко спросил я.

– Здесь вокруг полно следов, – быстро объяснил он. – Сам не видишь?

Заметив мое озадаченное лицо, он вздохнул и молча стал показывать пальцем на отметины на земле. В одной из них я ошеломленно разобрал отпечаток здоровенной ступни по форме напоминающую человеческую.

Предвосхищая мой вопрос, Барсук хмуро выдохнул:

– Мутанты.

Я почувствовал, как по спине пробежал отряд мурашей.

– Лодка цела? – спросил я.

– Да, – кивнул Барсук. – Слава богам!

Быстро спустив лодку на воду, мы запрыгнули внутрь. Только оказавшись на середине реки, мы, наконец, облегченно выдохнули.

Рот Барсука растянулся в широкой улыбке.

– Обошлось! – радостно сообщил он. – Следы совсем свежие были.

– Кто они? – решил спросить я.

– Ты о ком? – не сразу понял Барсук.

– О мутантах.

Он нахмурился.

– Не смотри на меня так, – пожал плечами я. – У нас о них ничего не знают. Если ты меня просветишь – буду благодарен. Или об этом тоже у Филина твоего надо спрашивать?

– Ну ты даешь, горец! – поднял брови Барсук. – О мутантах у нас каждый ребенок знает!

– Так ты расскажешь?

Барсук хотел было что-то сказать, но потом, видимо, передумал и махнул рукой:

– Ладно. Что тебя интересует?

– Это звери?

– В основном – да, – ответил он, налегая на весло и добавил: