Иномирец
Шрифт:
– В общем... Ты знаешь, кто первым вышел за пределы Солнечной системы?
– спросил пилот.
– Конечно. Аркадий Завалин, - без запинки ответил Илья.
Имя этого человека было известно не меньше, чем имя первого космонавта планеты Земля.
– Космический корабль назывался «Азимут». Он впервые совершил сверхсветовой прыжок. Все правильно?
– уточнил Илья.
– Да. Это то, что все знают. Но говорят, до «Азимута» был другой корабль.
– Помню, помню, - подхватил Илья, - автопилотируемый. После того, как он вернулся, вроде бы и решились человека отправить.
– Нет. В том-то и дело, что не автопилотируемый, - Саша оглянулся на Климовича, - знаешь, Коля, давай лучше ты рассказывай. Во-первых,
– Да ты что!
– воскликнул Илья.
– Я уже выгорел весь изнутри от любопытства! Это у меня привычка с умной рожей застывать, чтобы неуравновешенные личности всякие не спрашивали каждую минуту: «А вы, правда, ученый? А вы мне верите? Нет, честно верите?» Если хотите - я глаза закрою и вообще спиной сяду, только расскажите!
– взмолился он.
– Не тот нынче первопроходец пошел, ох не тот... да, Санек?
– вдруг улыбнулся Шевцов.
– Давай, Коля, если и ты не справишься, я сам скажу. Будет несмываемый позор: в присутствии летуна и десанта док новичкам байки травит, каково?
Илья первый раз увидел его улыбающимся.
– Да ладно, - отмахнулся Коля Климович, - расскажешь и расскажешь. Выпендриваться хорошо, когда экипаж - человек шестьдесят, и процентов на тридцать состоит из прекрасной половины человечества. А тут... Короче, до Завалина в сверхсвет ушел другой звездолет. Говорят, у военных был свой проект, опередивший общеизвестный «Азимут». Как звездолет называется - никто, естественно не знает, но вроде бы тоже одноместный. Имя пилота держалось в секрете. Он не вернулся. Слыхал про Летучих Голландцев?
– спросил Николай.
– Конечно, - широко улыбнулся Илья, - у меня их несколько в коллекции. Но все - морские.
– Тяжело с тобой, Саша прав, - покачал головой Климович.
– Обычно все говорят - нет. Так вот. Через несколько лет звездолет вдруг вышел на связь. Вернее, от него дошел, наконец, сигнал. И якобы в сообщении говорилось, что из-за ошибок в расчетах звездолет несет прямо в черную дыру. Про черные дыры тоже все знаешь?
– безнадежно вздохнул Климович.
– Нет, вот как раз про них - очень мало. В общих чертах из школьного курса физики, - уточнил Илья.
– Гигантская масса, свет не может вырваться с поверхности, понятие времени теряет смысл, ну и все в таком духе.
– Да все примерно столько и знают, - махнул рукой Климович.
– Что там происходит со временем, нам даже астрофизики объяснить не смогли, хотя мы как-то раз их всю дорогу тормошили. Ученые, как это принято говорить, разошлись во мнениях. А легенда такая. Звездолет упал на поверхность и остался цел. Он подгадал к тому моменту, когда черная дыра, которую сжирала собственная масса должна была схлопнуться, но тут как раз время и потеряло свое значение. Исчезло. Процесс сжатия обратился в вечность. И эта вечность засосала в себя космический корабль с тем парнем, что был до Завалина. Теперь черная дыра будет существовать до конца времен и погибнет только с гибелью мира. И он там сидит в вечной секунде от гибели и наблюдает процесс формирования, развития и умирания нашей вселенной. А поскольку время не имеет значения, то для него галактики и звезды рождались и умирали бессчетное количество раз, по кругу. И именно по этой причине, как только черная дыра гибнет вместе с галактикой, она отпускает звездолет. Пилот, который существует вне времени, получает возможность вырваться в космос. И не просто вырваться, а выйти туда, куда захочет. Если он правильно рассчитает точку выхода, он вернется в свое время. Но если он ошибется, например, на тысячу лет, единственный для него шанс начать все сначала - это вернуться к черной дыре, снова на нее падать, и снова пытаться угадать в вечности точку верного выхода. Он уже несколько раз пытался. И своих попыток
– Кто ты, капитан? Из какого времени ты и твой корабль?
Говорят, те пилоты, кто это видел - седели на глазах. А пассажиры, у кого в этот момент трансляция была включена в каютах - и вовсе, бывало, с ума сходили.
Но Неназванный капитан не всегда на связь выходит. Несколько раз в космосе видели звездолет, похожий на земной. Так он не отвечал на позывные. Некоторое время шел рядом с судном, а затем пропадал из вида. На корабле потом всякие странные вещи происходили: люди видели своих двойников, а пилоты - отражение своего корабля в космосе... За время рейда обязательно кто-то погибал или серьезно травмировался, поломки техники случались и прочая жуть. Короче, встретить Неназванного капитана - примета, хуже не бывает.
Несколько секунд в каюте висела тишина. Илья подсознательно оглянулся на висевшую за спиной темную панель телевизора, как будто Неназванный капитан уже с полчаса как там появился и только того и ждал, чтобы первопроходец Лапин обратил на него свое драгоценное внимание.
– А вы сами...
– зачарованно начал Илья.
– Не встречали!
– хором ответили все трое.
– Валерий Василич, плесни ему чего-нибудь, - вдруг сказал Саша.
– У врачей всегда есть, вас же так не шманают, как нас. Нельзя так.
И Илья очнулся.
– Да я хотел спросить, верите или нет!
– горячо воскликнул он.
– Может ли быть какая-то реальная подоплека...
– А мы и не из-за того, что ты испугался или поверил, - перебил его Климович.
– И так традиции нарушены, давайте хоть немного соблюдем, - он подмигнул Илье и подвинулся. Доктор Валерий Васильевич открыл шкафчик с личными вещами, перегнувшись через космодесантника.
– Кто его знает, - задумчиво сказал Саша.
Вечер открытий для Ильи продолжался: сначала - улыбающийся доктор Шевцов, разрешивший обращаться к себе просто Валера, теперь - задумчивый и серьезный Саша Савельев...
– То, что военные чуть раньше запустили собственную программу «Сверхсвет» - очень даже может быть, - предположил пилот.
– И то, что потерпели неудачу и не стали об этом трубить на всех перекрестках, вроде как тоже здравому смыслу не противоречит. А вот все остальное... Не знаю, Илья. Мне в свое время так же как тебе сейчас, рассказали историю, дали выпить и спать отправили. И рассказывали люди серьезные. У меня вот девять лет стажа, у Коли - двенадцать, а там настоящие ветераны были. Я полночи не спал, хотя выпил не как ты сейчас, символически, а из обрезанного аварийного баллона хлебал, пока «стоп» не сказали и следующему не отдали. Как положено. Думал-думал, ничего не придумал. Лично из моих знакомых - никто не сталкивался.
– Ну что, с посвящением?
– спросил доктор Шевцов, протянув Илье стакан, на дне которого, что называется, на два пальца, плескался коньяк.
- Давай, Илья, - поддержал Николай, - за всех космонавтов, прошлых и будущих. «За возвращение» только не скажи ненароком. Примета плохая.
Лапин хлебнул докторского коньячку молча.
– Мне пора, - сказал Саша.
– Если что - я завтра Пашу отпущу, так вы того, принимайте как родного, ага? Он парень застенчивый, а в пилотажной рубке без дела сидеть, не вылезая, удовольствие сомнительное.