Иномирец
Шрифт:
– К сожалению, - отчетливо добавил он.
– Они существуют, - негромко сказал Олег Сергеевич, - вопрос веры отходит на второй план.
– А доказательства?!
– в запальчивости почти закричал Илья так же, как кричали ему.
Плоский двусторонний монитор на столе Дербенева просветлел.
– Вы, конечно, слышали о трагедии на Тюра-Таме, Илья Владимирович?
– вопрос был скорее риторическим. Но Илья ответил:
– Мне тогда пять лет было, Олег Сергеевич. Так что, слышал я о ней исключительно благодаря средствам массовой информации, которые обожают сенсации независимо от срока давности.
–
– Я предлагаю вам посмотреть более полную версию. Лишь небольшой фрагмент записи попал тогда в СМИ. А недостаток информации всегда пробуждает нездоровый интерес и как следствие - огромное количество слухов и домыслов. Послушайте и посмотрите. Потом я вам кое-что прокомментирую. И если все это покажется вам интересным - кое с кем познакомлю. Или мы расстанемся. Все будет зависеть от вашего решения. Надеюсь, вы уже поняли, что приглашены сюда скорее в качестве консультанта и потенциального сотрудника, нежели потенциального подследственного.
«Хорошо бы», - подумал Илья.
– Ну что, смотрим?
– Да, конечно.
На стереоэкране появилась объемная схема космодрома. Относительно знакомый степной пейзаж с разбросанными по нему сложными техническими сооружениями, о назначении которых Илья мог только догадываться. О самом крупном космодроме планеты он знал очень немного, и не столько из первых рук, сколько из телевизионных репортажей. Но как правило, снимали стартовые площадки АКЛ[агрегаты космического лифта], стоянки современных дисоклетов и громадины экспедиционных кораблей. Если в кадр случайно попадали объекты напрямую не связанные с системой космического лифта, то впечатление они производили тягостное. Признаки запустения бросались в глаза. И не надо было быть специалистом, чтобы их заметить. С тех пор как человечество вырвалось в космос, и особенно - дальний космос, Тюра-Там использовался больше как гигантский грузоподъемник для станций орбитального монтажа или как площадка для небольших звездолетов, нуждавшихся в капитальном ремонте. Проводить его в условиях невесомости все еще было слишком дорого. И только ко Дню космонавтики на всех каналах появлялись хроникальные кадры ракетных пусков в реве и пламени, поражающие воображение.
Виртуальная камера сделала полный круг, закончив стремительный облет территории, и картинка космодрома застыла, перечеркнутая надписью «Расшифровка радиопереговоров».
– Я борт 204 «Алмаз». Всем, кто меня слышит. Иду на сверхсветовой. Не могу погасить скорость. У нас аварийная ситуация.
– «Орбитальная-1» диспетчерскому центру. Принят пакет данных с «Алмаза»...понадобилась. Хорошо слышно было только то, что говорят диспетчерские центры.
– Почему так поздно докладываете?! Где он?
– Идет на сверхсвете, нет связи, нет пеленга!
– «Орбитальная-1», борт 204 ведет «Центр». Борт 204 переключили на «Центр»!
– ... да он прямо на нас пойдет! Где техподдержка?!
– Я «Орбитальная-1». Внимание всем. Нештатная ситуация. Системе «Орбита» запуск двигателей! Всем орбитальным комплексам запуск основных и маневровых двигателей. Передаю схему расхождения. Аварийный звездолет класса «Алмаз» на входе в Солнечную систему. Борт 204, ведет «Центр». Отмена запусков по системе АКЛ. Отмена всех наземных пусков!
– ...где, вашу мать, предположительная
– Я «Центр». Всем космическим аппаратам и звездолетам, находящимся в околоземном пространстве и солнечной системе. «Орбитальная-1» разводит объекты на дистанцию безопасности. Неуправляемый звездолет класса «Алмаз» идет к Земле на сверхсвете. «Лунная», сажайте всех, кто войдет в вашу зону! Станция «Марс», дополнительно оповестите высокие орбиты.
– ...какое подтверждение?! «Центр» на Земле, ты здесь, разводи их, разводи!
– «Полста первый»... Уходи со встречного! Сам пересчитай, ...мать!
– Я «Алмаз-204». Перенастройка безрезультатно. Иду на сверхсвете. Нет торможения. Сбой инициации программ маневрирования. Из прыжка не вышел. У нас аварийная ситуация. Я «Алмаз 204». Из прыжка не вышел.
Голос пилота аварийного звездолета на фоне еле сдерживающих эмоции диспетчеров и командиров космических околоземных станций казался на удивление спокойным.
– Часть переговоров мы опустим с целью экономии времени. Мне кажется, ситуация ясна.
Слова Дербенева вклинились в отрывистые реплики и прозвучали неестественно чисто без характерного потрескивания помех.
– А вот сейчас смотрите внимательно, Илья Владимирович. Это запись с единственной уцелевшей камеры самого космодрома. «Алмаз 204» все-таки начал торможение, но слишком поздно.
Компьютерная картинка ожила. Огненный шар несся к поверхности планеты. Илья, который никогда не интересовался ни космосом, ни межзвездными перелетами, не мог оценить высоту и скорость в режиме замедленного просмотра. Но явление, которое он пронаблюдал в следующий момент, показалось ему более чем странным.
Сигарообразный серебристый звездолет обогнал собственное трение. Пылающий шлейф плазмы начал отставать, как будто корабль снова набирал скорость, стряхнув его с обшивки.
Огненное облако, оставшееся без «носителя» обиженно заклубилось, еще некоторое время двигаясь за раздетым кораблем, и развалилось всего в нескольких десятков метров от земной поверхности. По бронестеклу камеры хлестнули тугие струи ливня. И сначала Илья решил, что это неведомо откуда взявшийся и так же стремительно прекратившийся дождь искажает картинку: многотонный звездолет нырнул в зыбкую поверхность планеты как в воду. По степи разошлись круги. На площади в несколько гектар земля расступалась, растекалась мутным пятном. Вместе с ней как на флаге, в замедленной съемке трепетавшем на ветру, заколыхался ржавый корпус какого-то летательного аппарата, отработавшего свой век, и поворотная башня обслуживания заброшенного стартового комплекса.
– ...плавающий горизонт, - хрипло сказал тот самый пилот «Алмаза», который всего несколько минут назад так спокойно докладывал о возможной катастрофе. И второй голос, чуть выше:
– Толя, мы пройдем?!
– Куда... куда пройдем?!
– Мы проходим, Толя!
Ответа Илья так и не дождался.
Из расплывшегося участка степи вдруг выбросило нос огромного сверкающего кита. Хвостовая часть звездолета увязла в окрепшем грунте. За секунду до конца изображение стало поразительно четким. Работающие двигатели разорвали частично впаянный в землю звездолет, разъяренный огненный вихрь бросился на камеру. Экран погас. Илья провел руками по щекам.