Иномиры (сборник)
Шрифт:
— Потому-то мы и не находим их останков!
— Конечно. Однако не всегда было так. В отдаленнейшие времена часть их переселилась и в ваш и в наш мир. А потом, эволюционируя, «ни породили родственные человечества, в чем вы убедитесь, исследуя мой организм.
Мы говорили с Болотовым, зайдя в небольшой холл, украшенный живыми цветами. Наина проводили по коридору мимо нас. Запах стал резким и невыносимым.
При каждом движении найна гремела прикрепленная к его ноге цепь, другим концом закрепленная на тележке, которую катил
— Необходимая предосторожность, — объяснил Болотов, заметив мой взгляд. — Иначе он улизнет в свой иномерный первомир.
— У нас тоже изучали найнов, правда без применения цепей, и установили с ними дружеские отношения. Они сами помогли нам разгадать способ перехода в другое измерение. Потому и проникают теперь к вам наши аппараты, потому и вы видите меня перед собой.
— Это все крайне интересно! Но почему эти найны, как вы их зовете, или «лешие» по-нашему, остались в своем первобытном состоянии? И почему ваша цивилизация ушла вперед нашей, строя аппараты, переходящие из одного измерения в другое?
— Это очень сложно объяснить. Дело в том, что скорость течения времени различна во всех трех мирах. Наши с вами миры движутся во времени почти одинаково. Разница в пару секунд в сутки, но за миллиарды лет эта разница увеличивается до ста тысяч лет. Вот на это время мы и опередили вас в своем развитии. Первомир же живет так замедленно, что приматы, от которых мы произошли, не успели там развиться до «гомосапиенсов», как, если не ошибаюсь, вы называете «людей разумных».
— Это так интересно и так важно! Вы не рассказывали об этом нашему профессору?
— Я еще не встретил найна, когда беседовал с ним.
— Тогда позвольте мне первому использовать ваше объяснение. Я напишу научную статью под названием «Три времени трех миров».
Я улыбнулся:
— Время одно, течение его разное, как вода в речках тихих или быстрых.
Мне нравился этот молодой ученый. Он интересовался услышанным искренне и бескорыстно, не имея никаких задних мыслей.
— Мы еще побеседуем с вами обо всем этом, — пообещал я.
Болотов ввел меня в «исследовательский зал». На одной его стене были сплошные пульты с разнообразными приборами, стена напротив оказалась прозрачной, и за нею виднелась вода. Там находились два резервуара, разделенные пустой камерой с решеткой, выходящей в зал.
— Вы извините, — стал оправдываться Болотов. — Мне, право, неловко поместить вас, как мне приказа но, в этот «особый бокс», но это пока единственное помещение, оборудованное всеми приборами для изучения исследуемого объекта. Вы уж не обижайтесь.
Видимо, предыдущего обитателя, которого мы видели в коридоре, только что вывели из этого «особого бокса», и какая-то с виду молодая, изящно сложенная женщина орудовала в боксе с ведром и шваброй.
Она улыбнулась мне, откидывая прядь волос со лба.
— Это вас-то сюда? Как можно!…
— А найна можно? — спросил я, тоже улыбаясь.
Она
— Вы знаете, как его зовут? — обрадовалась она. — А мы никак не могли ему имя придумать. Предыдущего звали Афоня, но он исчез у нас на глазах, когда его ловили сеткой. А вас тоже поймали?
— Нет. Я сам пришел к вам, здешним людям, от людей нашего мира, чтобы избежать общей гибели.
— Вы извините, что прерываю ваше знакомство, — сказал Болотов. — Танела останется с вами, а я спешу в город. У меня там лекция в университете. Представляю, как всполошатся студенты, когда я им расскажу о вас и о найнах.
— Идите, Болотов, идите, — напутствовала Танела. — Он хороший, — шепнула она мне.
Но Болотов не уходил.
— Пусть вас не смущают эти прутья вместо стенки. Ведь бокс предназначался для редких животных, но ни как не для сверхгомосапиенса. — И он рассмеялся. — Вы внесли койку? — спросил Болотов уборщицу. — Ах, вижу. Спасибо. Надо бы еще туда столик и стул. Вы присмотрите где-нибудь. Потом поставим.
— Хорошо, я постараюсь.
Болотов вместе со мной вошел в бокс-клетку. Мы сели с ним на стоящую у стеклянной стены койку.
— Вот посидим, как у нас принято, перед началом пути.
— Пути? — переспросил я. Болотов смущенно улыбнулся:
— Я имею в виду исследование. Оно — как длинная дорога. Вам придется набраться терпения.
— Если это необходимо для того, чтобы меня повсюду выслушали, я готов на все, — заверил я.
— Ну вот и прекрасно! Танела будет дежурить. Пока, прощайте.
И он вышел из клетки. Дверь за ним сама собой захлопнулась, притом, как выяснилось, на автоматический замок.
Танела заметила это, вернувшись откуда-то, и всплеснула руками.
— А ведь ключа-то у меня нет! Как же теперь вы? — воскликнула она.
— Буду переговариваться через эти прутья, — пошутил я.
В мыслях моей новой знакомой я прочитал ее опасение за меня. И еще я понял, что первое впечатление о ее молодости было ошибочно, потому что она думала и о своих внуках.
— Этот ужасный запах от вашего найна остался. Но ничего, я проветрю помещение. Над залом крыша поднимается механизмами, и я знаю, где их включать.
— Вот за это спасибо вам, Танела. Запах вообще пре следует меня в вашем мире, а тут…
— Так чего же это вас, дружок мой, в клетку вонючую засунули, как зверюгу какую?
— Они хотят с помощью своих приборов убедиться, человек ли я.
— Так лучше б тогда профессора Сафронова сюда поместить! Его прежде всего проверить надо.
— Разве есть сомнения?
— И немалые. От древних китайцев, есть у нас такой мудрый народ, дошло до нас следующее изречение: «Те, кто не испытывают стыда, уже не люди». Не знаю, есть ли здесь аппаратура для определения стыда, но по ней можно было установить, человек здесь или уже не человек. Да что это я заболталась. Пойду подниму крышу.