Иномиры (сборник)
Шрифт:
— Ну конечно, не вернетесь! — решила она. — И я считаю, что уже уговорила вас, даже не начав уговаривать. Правда-правда! — И она улыбнулась.
— И все-таки, куда я должен отправиться с вами и Кочетковым?
— Я знаю только, что туда, где я смогу приходить к вам каждый день. У меня такой «коварный план»! Я научу вас нашей письменности, и вы сможете написать свои записки о всем том, что с вами здесь произошло. А главное, рассказать в них, ради чего вы прибыли к нам. Это должны узнать и понять миллионы людей, которые устали
Я готов был согласиться с нею, хотя мне и в голову не могло прийти желание печатно выступить в этом мире, что из-за незнания иномира никак не предусматривали те, кто направил меня сюда.
Подошел Кочетков и подозвал шофера.
— Вы согласны ехать, уважаемый Альсино? — спросил майор. — Оля вам все рассказала?
— Все, за исключением того, зачем я вам понадобился.
— Это я объясню по дороге. А сейчас, с вашего позволения, мы отправимся в путь. Я вижу излишне взволнованного профессора, которому очень хочется нас задержать. Наверное, созвонился с кем-то… У нас еще до статочно неразберихи.
Сафронов действительно появился за воротами института, отчаянно жестикулируя.
Шофер тронул машину, и мы помчались, минуя высокие стены Биоинститута. Мы стали быстро удаляться, и за поворотом Биоинститут исчез из виду.
— Итак, Альсино, — повернулся ко мне с переднего сиденья Кочетков, — если Оля не успела вам сказать все, что я просил, я постараюсь дополнить ее. — Мысли Кочеткова по-прежнему были закрыты от меня.
— По-видимому, она сказала лишь то, что знала. Я благодарен вам за эту поездку, но был бы рад узнать, куда и зачем мы едем?
— Прошу правильно понять меня, посланец параллельного мира. Я хотел бы познакомить вас с учеными и инженерами из разных стран, которые с нашей помощью объединились ради того, чтобы внять вашим предупреждениям, стать вашими помощниками.
— Для того, чтобы бороться с опасным направлением развития цивилизации вашего мира?
— Не только. Главное, дать убежденным вашим сторонникам неопровержимые аргументы в вашу пользу путем ознакомления с вашим миром.
— Ознакомления с нашим миром? — удивился я.
— Естественно, проникнув с вашей помощью в ваш мир и увидев его своими глазами.
— Как же вы намереваетесь это выполнить?
— Построив под вашим руководством «летающие тарелки», как мы их зовем, проникающие в другие измерения аппараты.
— А вы не находите, что это было бы крайне опасно, имея в виду маневренность наших аппаратов? Их легко превратить в боевые машины. Менее совершенные средства истребления применяются у вас на каждом шагу.
— Мы это предвидели. Поэтому работа интернациональной группы ваших приверженцев будет проходить в глубокой тайне.
— Разве можно в тайне создавать что-либо полезное людям?
— Мне
— Эти группы называли «шабашками», — вмешалась Оля. — Правда?
— Да, так, не теряя юмора, прозвали сами себя эти подневольные разработчики.
— И вы рассчитываете, что я могу стать таким подневольным разработчиком?
— Уважаемый Альсино. Я прошу вас подумать, прежде чем отказаться, — с горячим убеждением произнес Кочетков. — Я вырвал вас из рук сомнительных ученых во имя вашей свободы. Скажите слово, и я остановлю машину у первого же перелеска, предоставив вам возможность начать все сначала, идти в незнакомый народ и убеждать людей о грозящей всем опасности.
Я глубоко задумался, чувствуя, как испытующе смотрит на меня Оля, и видя, что Кочетков замкнулся в себе. На шоссе мелькали встречные машины.
Мне было бесконечно горько расстаться с Олей, но я должен был пересилить себя, ради этого проходил я подготовку в добровольном каменном заточении. И снова я заперт в клетке, в «клетке собственного Долга».
И я попросил Кочеткова остановить машину.
Я не мог смотреть на Олю, ощущая боль от ее умоляющего взгляда.
Машины остались на шоссе.
Входя в лес, я оглянулся. Но и без этого я телепатически ощущал, что Оля навзрыд плачет.
Я и сам горевал, проявляя непростительную для посланца параллельных миров слабость.
Не оглядываясь, старался я скорее скрыться в лесу. По затухающему ощущению я понял, что Оля удаляется в тронувшейся с места машине.
Мне хотелось вернуться, кричать им вслед, что я понял значение услуги, которую мне хотели оказать здешние люди ради выполнения моей Миссии, но я не сделал этого и углублялся все дальше и дальше в лес.
И знакомое ощущение первых мгновений пребывания в иномире вновь охватило меня.
Я старался оправдать себя. «Разум и только разум должен всегда преобладать над чувствами, выбирая верный путь!» — твердил я себе. Но внутренний голос возражал: «А не ведет ли чувство прямо к выводу, к которому разум пробивается по извилистой тропе тяжеловесной логики, не всегда безупречной?»
Я сам не знал, куда иду, стараясь, пока не овладею собой, не выходить к населенным местам в поисках новых друзей и единомышленников. Оправдан ли мой отказ от уже приобретенных?… И это терзало меня…