Иномирянка. Иллюзия выбора. Книга 2
Шрифт:
Руки автоматически делали нужные движения, все-таки оказание первой помощи нас заставили хорошо отработать в академии, а из глаз лились слезы.
Я не врач, но даже моих познаний в анатомии хватило, чтобы понять, что ранение не совместимо с жизнью. Скоро нужно будет вкалывать линк 312, и у Адама останется всего двадцать минут….
Эрик не успеет… Даже если он сможет вырваться с острова, на что я очень надеюсь, ему не успеть привести помощь, а главное биокамеру.
Адам протянул руку и вытер большим пальцем дорожку из слез с моего лица:
– Все так плохо?
– голос прерывался от боли.
Я закусила губу и отрицательно покачала головой:
– Ты справишься,
Вот и все, повязку я наложила, на запястье надела браслет, подающий сигнал о сердцебиении, на трубы постелила его куртку, и помогла Адаму лечь. Села на пол, облокотившись спиной о трубы, и положила рядом оружие.
Мне хотелось биться головой о стену от бессилия и невозможности ему еще хоть чем-то помочь, но оставалось только ждать. Сейчас все решало время. Была какая-то дикая, сумасшедшая надежда, что Эрик сможет… Сможет выбраться из этого ада, творившегося наверху, сможет очень быстро доплыть до корабля. Сделает что-то еще невозможное, но привезет биокамеру и врача за двадцать с небольшим минут. Снова время…никогда не думала, что буду так его ненавидеть и так бояться каждой уплывающей секунды.
Браслет, отражающий биение сердца, пищал не равномерно, с каждым разом делая все большие паузы перед следующим ударом. Адам тяжело дышал, крепко сцепив зубы, он тоже знал: чем дольше он продержится сам, без лекарства, тем больше шансов выжить. Я взяла его за руку и крепко сжала, почувствовав слабый отклик от него. Прямо перед глазами был браслет с пульсом. А я смотрела и понимала ,что от моего решения многое зависит. Если я вколю сейчас лекарство, а можно было на полминуты позже, то я лишу его этих тридцати секунд жизни, которые могут все изменить, а если дотяну до последнего и сердце все же остановится, то Линк 312 вообще не подействует. Так я и сидела, уставившись на браслет, каждый раз говоря себе: “еще чуть-чуть, он сможет”, и в каждой затянувшейся паузе с ужасом ожидая не услышать тихий звук, сигнализирующий о новом ударе сердца. Шприц был у меня в руке уже давно, нужно было только решиться. И вот в последнюю долгую паузу я поняла - пора. Сделала укол и с ужасом уставилась на браслет. Неужели опоздала? Тихий писк, потом еще один…сердце Адам застучало равномерно и спокойно. Все. Отсчет времени пошел. Осталось только двадцать минут.
Я не спускала глаз с браслета, и даже не заметила, как Адам открыл глаза.
– Так странно, ничего не болит. Вообще, - видно было, что первые слова дались ему с трудом, но постепенно речь приобретала все большую уверенность.
– Только дышать тяжеловато, но это, наверное, из-за повязки. А так, интересное ощущение, как будто могу встать и идти бегать, столько силы и энергии в организме.
Я лишь улыбнулась уголками губ, мимолетно взглянула ему в глаза и снова как под гипнозом перевела взгляд на браслет, на котором включился таймер с обратным отсчетом времени и мелькали секунды. Можно сделать только два укола, каждый действует по десять минут. Третий сердце не выдержит.
Адам поднял руку с браслетом и мягко повернул мое лицо к себе:
– Не надо следить за временем. Давай лучше просто поговорим как раньше, а браслет подаст сигнал, когда нужен будет следующий укол.
Я послушная его воле, смотрела ему в глаза, а слезы не переставая катились градом.
Адам, не убирая руки от моего лица, все также продолжал гладить щеку большим пальцем и произнес:
– Смешно. Мне так много нужно тебе сказать. И почему я не сделал этого раньше?
– и после небольшой паузы.
– Не смотри так на меня. Мне повезло, у нас есть время попрощаться, многим и этого не дано.
Я
– Не надо прощаться. Эрик успеет, - такой хриплый голос, неужели мой?
Адам грустно улыбнулся своей мальчишеской улыбкой, которая мне всегда так нравилась:
– Не успеет. Давай не будем об этом. Не хочу тратить время на пустые разговоры.
Я прилагала все силы, чтобы не разрыдаться, поэтому просто кивнула и спросила:
– О чем же ты хочешь поговорить?
Адам заметно засмущался. Браслет показал, что пульс участился, а я немного взбодрилась, вспомнив лекцию о том, что действие лекарства может продлиться в некоторых особых ситуациях.
Адам еще немного помялся, а потом все-таки решился:
– Я перед тобой очень виноват.
Такое начало меня, признаться, удивило, а Адам продолжал:
– Это из-за меня вы с капитаном расстались.
Я в шоке уставилась на него, даже плакать перестала, не понимая, как вообще все это связано.
– Ты помнишь, мы проходили мед.обследование?
Я согласно кивнула. Это было в самом начале нашей службы больше года назад.
– Так вот, это обследование показало, что Эльза не может иметь детей. Она сделала неудачный аборт, еще там, на Земле, и эта операция имела необратимые последствия. Мы разговаривали с врачом ,если бы это было на Лирее, то все можно было бы исправить в биокамерах, все-таки уровень медицины здесь намного выше, но такие старые повреждения они вылечить не в силах. Поэтому Эльза перестала представлять интерес для Управления. Вернее он остался, но уже намного меньше. И, следовательно, нам не нужно было оставаться парой. Об этом мне сказала сета Ойлис наедине. В свете тех событий, Управление хотело подыскать мне другую пару из иномирянок, кстати, женщин на Лирее значительно меньше, чем мужчин. Но я попросил этого не делать. Я сказал, что хочу тебя в пару.
Я сидела и осмысливала сказанное, одновременно вспоминая события тех дней.
Вот второй разговор с сетой Ойлис, первая идет Эльза и выбегает оттуда в слезах. Она уже знает, что с Адамом ей не быть.
Потом Адам идет в кабинет, и выходит в очень задумчивом виде. Он тогда не стал со мной разговаривать, а сразу поднялся к себе.
Вот мое общение с представителем Управления, в котором мне задается только один вопрос: “Как я отношусь к Адаму”?
В этот же вечер, наш разговор с Эриком, когда он меня бросает…
Воспоминания пронеслись за секунду, и я уже по-другому взглянула на Адама. Я не была на него зла. Нет. Он сделал все правильно, если выбирать между ним и Дольсеном, то конечно же Адам, да и между любым другим иномирянином и ним, то все равно Адам. И даже между любым лирейцем и Адамом, то все равно - он, любым, кроме Эрика…
Он, приняв мое сосредоточенное лицо за обиду, быстро продолжил:
– Я виноват. Я знал, что ты любишь капитана, и он любит тебя, но все равно так поступил. Сделал потому, что для меня так было лучше. Я не знаю, что у вас тогда случилось, но видя, твое состояние, чувствовал себя последней сволочью, и хоть чем-то пытался помочь…
– Ты не виноват. Управление все равно подобрало мне “идеального” мужчину. Нам бы не дали быть вместе с Эриком.
– Может быть. Но это было бы потом, когда вы отслужили и подошло бы время рожать детей. А все эти года ты могла бы быть с капитаном, но я отнял у вас это время. Прости меня, если сможешь…
Я сидела и прислушивалась к себе. Вспоминать те моменты с Эриком было больно, но прошло уже много времени, и эта боль поутихла, я смирилась.
Видя его глаза, смотрящие на меня с мольбой, я положила ладонь на его вторую руку и чуть сжала: