Иностранец ищет жену
Шрифт:
Она кивнула. Понимала.
— Я выпущу тебя отсюда, позволю ходить по дому, не более. Малейшее неповиновение с твоей стороны — и снова окажешься в клетке. Ты это понимаешь?
София снова кивнула.
Он открыл клетку и подал ей руку.
Когда она выбралась обратно в дом, поняла, что на всех окнах теперь стоят замки, как и на всех дверях. Клетка стала значительно больше, но это по-прежнему была клетка.
— В твоей жизни почти ничего не поменяется, — прокомментировал Марк. — Та же кухня, та же гостиная, и спальня, ты же понимаешь, — он положил руку ей
София кивнула. Понимала.
•• •• ••
Видеть привычную обстановку оказалось… непривычно. На окнах решетки, а в её шкафу по-прежнему висят её вещи, которые она сама туда (добровольно!) повесила. Как будто два мира слились воедино!
София сняла с себя грязную одежду, и прошла в ванную комнату. Застыла под душем, включила горячую воду, и дала волю истерике.
Ей хотелось смыть с себя грязь заточения. Ей хотелось смыть с себя грязь.
Сил плакать уже не было. Что толку — все силы ушли на осознание того, что происходило, и на то, чтобы не сойти с ума. Её истерика была тихой, сдержанной, и оттого еще более пугающей.
Волосы… руки… смыть с себя всю грязь.
Она услышала движение — в ванную вошел Марк.
Он не заходил в душевую кабину, стоял по ту сторону. Марк ждал. Это был его способ сказать, что выбор за ней.
Как же страшно ей было в тот момент! Она знала его тело наизусть! Она целовала, глотала, лизала, ластилась! Но тогда она не знала, что спит с собственным убийцей!
«Ты должна! Ты должна, иначе он тебя убьет!»
София открыла дверцу, и голый мужчина сразу ступил к ней. Он был нетерпелив, прислонил её к стене душевой кабины, навис, зажал, схватил. Женщина поняла, что всё это время он сдерживался из последних сил. Он её хотел!
Женщина постаралась расслабиться.
— Не бойся, — сказал Марк, скользя поцелуями по её мокрой шее, нахрапистая рука накрыла её грудь. — Я никогда не желал причинить тебе вред. Я тебя люблю, ты понимаешь? София, ты понимаешь, как сильно я тебя люблю!?
К счастью, ответа он не требовал — был занят другими вещами.
Глава Двадцать девятая: Побег
София хотела сбежать, и Марк это прекрасно понимал, но его извращенному мозгу нравилось поддерживать видимость их добровольных отношений. Женщина София, образованная, независимая, говорящая на четырех языках, стала его куклой. Он эту куклу одевал, раздевал, укладывал подле себя ночью, целовал и ласкал так, как сочтет нужным.
Она наблюдала, как теперь, когда она уже ничего не могла ему запретить или в чем-то отказать, проступило настоящее лицо этого мужчины. Он желал поддаться обману, позволял себя обманывать, сознательно не замечая ни её холодности в постели, ни её апатичности во время завтрака.
Но София была терпелива. Она держала эмоции под контролем, у неё была цель — усыпить его бдительность.
Спустя неделю, Марк начал покидать дом — сначала ездил за продуктами, затем начал отлучаться на работу. Софию он запирал, но она подозревала, что он не только замками
Однажды ночью ему позвонили. София никогда раньше не слышала эту мелодию у него на звонке, но Марк её, видимо, сразу узнал. Он подозвался с постели, схватил телефон, и какое-то время слушал то, что ему говорили.
Когда разговор закончился, он провел рукой по лицу.
— Как же не вовремя, — пробормотал.
Обернулся к Софии. Она лежала в кровати, и благоразумно ни о чем не спрашивала.
— Мне нужно уехать, — сказал. — И… мне придется тебя связать.
— Что? Это шутка?!
Рывок — он навис над ней.
— Мне жаль, — и жестко поцеловал.
Софию он в такие моменты пугал больше всего, такие поцелуи, в её представлении, дарили инквизиторы подозреваемым в колдовстве женщинам перед тем, как отправить тех на эшафот.
— Не вставай, — сказал он и, поцеловав напоследок её грудь, покинул комнату. Через несколько минут вернулся с металлическими кандалами.
— Дай руки.
София молча починилась. Разве был у неё выбор?
Её запястья оказались в кандалах. Цепь была длинная, её конец он закрепил в кольцо, припаянном к полу. Помнится, только переехав в этот дом, она удивилась наличию этого железного кольца. Марк тогда удачно отшутился, сейчас же вывод напрашивался сам: он уже тогда знал или подозревал, что когда-нибудь посадит её на цепь.
— Не волнуйся, цепь длинная, ты сможешь дойти до туалета… я вернусь сегодня вечером.
Она смотрела в стену, стараясь не заплакать.
— София… извини меня. Я не могу пока тебе доверять, а оставить сегодня без присмотра не могу… Я не хочу, совершая опасные ритуалы, думать о том, всё ли с тобой в порядке.
Он ушел. София шутки ради помахала связанными руками, рассмеялась горько, и снова уснула. Почему-то ей очень хотелось спать!
Сон её длился недолго — она увидела Сафрон. Женщина выглядело осунувшейся и напуганной.
— София, проснись! Проснись, это наш шанс!
София постаралась разомкнуть веки — не получалось. Ей так хотелось спать!
— Он ушел на дело по поручению ктархов! И чтобы иметь при себе больше энергии, снял защиту из дома! Ты можешь сбежать! Сейчас! София, постарайся! Проснись!
Перебарывая усталость, она разлепила глаза, в которые, казалось, насыпали песка.
— Кандалы, — она указала на связанные руки.
— София, смотри внимательно! Смотри.
София не понимала, что Сафрон имеет в виду. Не понимала!
— Смотри! На руки смотри!
София смотрела…
— Да что за…
В какой-то момент кандалы начали мигать, как иногда мигает лампочка, включая-выключая свет.
— Это мираж! Сбрось его! Ты можешь.
— Как!?
— Сбрось! Просто сбрось!
Она дернула руками.
— Не могу.
— Еще раз! Увереннее!
София рванула руки в стороны. Ощутила небольшое препятствие, будто воздух сгустился, а затем кандалы исчезли.
— Хорошо, — похвалила Сафрон. — А теперь беги из этого дома!