Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)
Шрифт:
Монтирование беспроводных устройств связи предполагало обязательное и вполне легальное изучение технических индексов механизмов, узлов, деталей конкретных кораблей и подводных лодок, а также возможность «утечки» извлеченных данных за рубеж. Это подтверждается текстом докладной записки товарища министра внутренних дел В.Ф. Джунковского военному министру В.А. Сухомлинову от 13 октября 1914 г. Из ее содержания следует, что Департаментом полиции МВД получены агентурные сведения о том, что каждая из установок электроприборов для беспроволочного телеграфа и прожекторов обязательно сопровождалась предъявлением заводу военных и морских приборов «Сименс-Шуккерт» подробного чертежа корабля. А так как главное управление завода помещалось в Берлине, куда посылались «детальные отчеты обо всех принимаемых заказах, то германские власти располагали возможностью широкой осведомительности обо всех связанных с государственной обороной заказах заводу» [173] .
173
РГВИА. ф. 2000. оп. 16. д. 97. л. 7, 57.
По этой схеме, видимо, к 1913 г. немецкая агентура сумела добыть секретные данные
Следующим подозревавшимся в шпионаже было правление «Общества Путиловских заводов» (Л.А. Бишлягер, А.Ф. Бринк, И.П. Манус, К.К. Шпан и А.И. Путилов). В его обязанности входило ознакомление правления немецкого оружейного концерна «Ф. Крупп», официальным представителем которого оно являлось, со всеми условиями военного ведомства по производству различных типов и видов артиллерии [175] .
174
Там же. оп. 15. д. 273. л. 211; РГА ВМФ. ф. 418. оп. 2. д. 61. л. 11.
175
Мительман М., Глебов Б., Ульянский А. История Путиловского завода. М.-Л., 1939. С. 356.
Одним из первых руководителей общества, попавших в поле зрения разыскных органов по подозрению в причастности к военному шпионажу в пользу Германии, был Л.А. Бишлягер. Еще в ноябре 1909 г. секретной агентурой Департамента полиции МВД была зафиксирована попытка этого предпринимателя «достать секретные сведения через одного из служащих Главного артиллерийского управления Военного министерства» [176] .
Другой совладелец общества, генерал-лейтенант в отставке А.Ф. Бринк (в прошлом начальник Главного управления кораблестроения и снабжения морского ведомства и главный инспектор морской артиллерии), был уличен петербургской контрразведкой в передаче секретных сведений вероятному противнику. Незадолго до начала войны он заказал в Австро-Венгрии отдельные части для новейших типов пушек системы Г.Л. Дурлахера, изготовляемых на Путиловском заводе. А в связи с тем, что для выполнения заказа потребовались чертежи этих частей, за границу была отправлена копия всего проекта упомянутой пушки [177] .
176
РГВИА. ф. 2000. оп. 15. д. 22. л. 52.
177
Зверев В.О. Противодействие германскому военно-промышленному шпионажу в Санкт-Петербурге накануне Первой мировой войны: монография. Омск, 2008. С. 45.
Инцидент с А.Ф. Бринком вряд ли привлек бы наше внимание и его действия были бы названы неумышленными, если бы не одно «но». А.Ф. Бринк (в силу своего управленческого статуса) не мог не знать о том, что в межвоенный период уже имелись «случаи пересылки некоторыми частными заводами (России. – В.3.) за границу полной спецификации заказанного им Морским Министерством боевого судна…» [178] . 22 августа 1912 г. исполняющий должность начальника Главного управления кораблестроения и снабжения Морского министерства контр-адмирал Муравьев предостерегал правление «Общества Путиловских заводов» от возможных необдуманных действий. Вот что он писал: «…посылка на заграничные заводы полных спецификаций или чертежей судов, строящихся для флота, с показанием вооружения и боевого снабжения, является вообще недопустимой» [179] . Вскоре эти слова были переадресованы дирекции Путиловского завода (т. е. в том числе и А.Ф. Бринку): «…посылка на заграничные заводы полных спецификаций или чертежей каких бы то ни было предметов государственной обороны, является вообще недопустимой» [180] .
178
ВМФ. ф. 1309. он. 1. д. 383. л. 200.
179
Там же.
180
Там же. л. 199.
Приведенных опосредованных фактов было недостаточно для обвинения А.Ф. Бринка в связях с иностранной разведкой. Но они являются неопровержимой уликой против него и управляющих других акционерных обществ-подрядчиков морского министерства, которые в нелегкие годы возрождения русского флота «разбрасывались» (а может быть и торговали) его секретами.
В отличие от «нечистоплотного» отставного генерала, запомнившегося преступной безответственностью и халатностью, член правления «Общества Путиловских заводов» И.П. Манус по некоторым оценкам мог быть причастен к сбору разведданных в пользу немцев. Французская разведка, имевшая союзнические контакты с коллегами из России, считала его одним из «крупнейших шпионов германского Генерального штаба» [181] .
181
Пикуль В.С. Нечистая сила. М., 2002. С. 276.
К.К. Шиан, в свою очередь, перед началом мировой войны являлся совладельцем 55 частных военно-промышленных предприятий России и имел широкий круг знакомств [182] . Усилиями секретных сотрудников столичной контрразведки удалось установить наличие частых встреч К.К. Шпана с высокопоставленными чинами Главного артиллерийского управления военного министерства (генералами Е.К. Смысловским, П.О. Гельфрейхом, Якимовичем, полковником Глушановским), выступавшими хорошо оплачиваемыми деловыми партнерами при распределении военных заказов [183] . О размерах стяжательства в военном ведомстве К.Ф. Шацилло писал: «Из гонки вооружений извлекали пользу… многие
182
РГВИА. ф. 1343. оп. 8. д. 920. л. 5; Фабрично-заводские предприятия Российской империи (исключая Финляндию) / под ред. Ф.А. Шобера. Пг., 1914. Отдел Б. № 10,445,539,2279,2302,2541.
183
РГВИА. ф. 1343. оп. 8. д. 920. л. 365, 366.
184
Шацилло К.Ф. Россия перед первой мировой войной (вооруженные силы царизма в 1905–1914 гг.). М., 1974. С. 68.
Коррупционные связи с влиятельными министерскими фигурами позволяли претендовать на скорейшее получение финансово емких подрядов от военного ведомства и надеяться на конфиденциальные беседы о состоянии и модернизации орудийного парка русской армии. И эти надежды были небеспочвенными. «Подкупленные военные чиновники за солидное вознаграждение вели разведывательную работу в пользу монополий… Подобное "обслуживание" монополий Нейдгардт прямо квалифицировал как экономический шпионаж. Тайная агентура среди военных чиновников передавала монополиям даже военные секреты» [185] . По сведениям филеров контрразведки, при очередной встрече К.К. Шпана с Глушановским «последний предоставил ему какие-то чертежи» [186] . Получаемые К.К. Шианом сведения коммерческого и военного содержания могли стать достоянием германской разведки, так как сам К.К. Шиан находился в тесной связи с официальными представителями Германии в Санкт-Петербурге – Ф. фон Пурталесом и Г. фон Люциусом [187] .
185
Лившин Я.И. К вопросу о военно-промышленных монополиях в России в начале XX века (по материалам сенатских ревизий) // Вопросы истории. 1957. № 7. С. 64.
186
Шацилло К.Ф. Указ. соч. С. 68.
187
РГВИА. ф. 1343. оп. 8. д. 920. л. 255.
Как видно, некоторые члены правления «Общества Путиловских заводов» действительно в той или иной степени контактировали, а возможно, и сотрудничали с будущим врагом. Возникает закономерный вопрос: имел ли причастность к деятельности кайзеровской разведки в России председатель этого общества – А.И. Путилов?
Судя по сведениям агентуры, полученным столичной контрразведкой в середине 1915 г., А.И. Путилов вместе с К.К. Шпаном и московским банкиром Д.Л. Рубинштейном считался «неуловимым» шпионом, работавшим в пользу Германии «уже много лет» [188] . Между тем, например, К.К. Шиан, как нам удалось выяснить, 18 мая того же года под конвоем омских жандармов (филеров) был этапирован в Восточную Сибирь. Из «Удостоверения», выданного унтер-офицерам омского жандармского управления В. Фартушину и И. Михайленко, явствует, что 15 мая поездом № 4 от Омска им было поручено сопровождать К.К. Шпана до станции Красноярск Томской железной дороги [189] . Значит, К.К. Шпан не мог числиться в розыске, так как контрразведывательные отделения четко отслеживали все категории лиц, «прикосновенных к шпионажу», и тем более тех из них кто был выслан в административном порядке. Следовательно, агентурные данные, полученные в 1915 г. о К.К. Шпане, Д.Л. Рубинштейне и А.И. Путилове исходили, как минимум, из недостоверного источника, либо были попросту сфабрикованы. Отсюда вывод: имевшихся у военных компрометирующих материалов на председателя правления «Общества Путиловских заводов» было явно недостаточно даже для постановки за ним наружного наблюдения, не говоря уже об обвинении его в государственной измене путем шпионажа.
188
Там же. ф. 2000. оп. 16. д. 80. л. 58.
189
. ф. 270. on. 1. д. 151. л. 48–49.
Не меньшее значение в осуществлении планов германской разведки была призвана сыграть «Путиловская верфь» (дочернее отделение «Общества Путиловских заводов»), созданная для постройки двух легких крейсеров и нескольких эсминцев в рамках реализации «Программы усиленного судостроения 1912–1916 гг.».
12 февраля 1912 г. гамбургская кораблестроительная фирма «Блом и Фосс» подписала с представителем «Общества Путиловских заводов» Л.А. Бишлягером договор об оказании технического содействия при строительстве Путиловской судоверфи. Однако, начиная с момента ее проектирования и заканчивая сдачей в эксплуатацию, немцами были допущены серьезные технические ошибки. К.Ф. Шацилло, опираясь на материалы Верховной морской следственной комиссии, указывал: «В связи с тем, что большой эллинг был построен с малым наклоном спусковых фундаментов…, спустить с него строящиеся корабли было невозможно» [190] . По мнению ученого, фирма «Блом и Фосс» возводила «Путиловскую верфь» настолько небрежно, что даже «возбудила» у некоторых русских инженеров подозрение в сознательном вредительстве [191] .
190
Шацилло К.Ф. Государство и монополии в военной промышленности России (конец XIX в. – 1914 г.). М., 1992. С. 150–151, 153.
191
Там же.
Открывшаяся вдруг профессиональная несостоятельность гамбургского подрядчика (являвшегося одним из признанных лидеров на рынке немецкого и мирового судостроения) и недвусмысленные умозаключения русских специалистов дают нам основание считать, что немецкие партнеры действовали в точном соответствии с программой содействия германской разведке 1898 г. Она, как следует из ранее предложенного перечня задач, предусматривала в том числе и «выработку мероприятий, ведущих к уничтожению туземной промышленности».