Иной мир. Компиляция
Шрифт:
Промокнув от макушки до пяток и устав от часовой беготни по трудно проходимым протокам, я смог похвастаться только тремя рыбинами. Два «карпёнка» килограммов по пять и один солидный, почти под полтинник, – всё, что сумел добыть. С последним был самый настоящий бой. Карась-переросток, пробитый острой палкой с сучком-жалом в районе живота почти насквозь, таскал меня по воде минут двадцать, но в итоге сдался. Андрюха, спасибо ему, помог вытащить рыбину на берег. Сам он поймал меньше всех. Точнее, вообще ничего не поймал. Сломал острогу, потому что перепутал камень
Рекордсменом, безусловно, стал мишка Отхр. Два «карпа» весят почти полторы сотни килограммов. Ещё пять имеют вес от двадцати до ста кило. Острогой мишка не пользовался, потому что с его когтями и ловкостью она просто не нужна. И протоки ему искать не нужно, потому что трава и неожиданные ямы, в которые ухаешься с головой, мохнатого не пугают.
Второе место досталось Стрелкову. Мелочи наловил, но так много, что набралось около двухсот кило общим весом. Нашёл просто кишащую рыбой протоку. Повезло.
Третье место забрал я. Примерно шестьдесят килограммов вес улова. Устал до ужаса, а ведь ещё потрошить предстоит.
Бодров поймал всего одну рыбку. Пудовая головёшка с огромной пастью, усыпанной острыми зубами, оказалась не пригодной для еды. Но главное, что поймал. Боков вообще ничего не поймал и получил от медведя выговор. Впрочем, от рыбалки все остались довольны.
Рыбы получилось больше полтонны, и чистить мы её устали. А потом ещё таскать пришлось. Нам, людям, и полсотни кило бы с головой хватило. Медведям улова оказалось маловато, и они ходили на рыбалку ещё разок. Уже без нас, что хорошо. Я в это время уже спал. Жаль, что выспаться не успел. Стрелков разбудил.
– Помянем парней? – Боря трясёт меня за ногу так, словно надеется оторвать. – Рылся в барахле и нашёл водяры пузырь. Андрюха не прочь помянуть, если что.
– Девять дней сегодня исполняется, как дядьку твоего схоронили, Никита. – Рожа Бокова влезла в палатку прямо над рожей Стрелкова. – Помянем?
– Тише ты, – зашипел я и посмотрел на спящую Машу. То, что Старый мне приходился родственником, я ей пока не сказал. Всё откладываю серьёзный разговор. Жду, пока забудется смерть Владимира Росса. Рановато пока в прошлом ковыряться.
Кроме нас троих поминать погибших от случайных пуль никто не согласился. Умаялся народ и лишать сна себя не намерен. Я тоже спать хочу, но такое мероприятие пропустить не могу. Совесть не позволяет. Стрелков Боря, уверен в этом, насчёт того, что рылся в барахле и нашёл там пузырь, соврал. Барахлом он называет свой огромный рюкзак. Много интересного там лежит. Ещё пара пузырей водяры точно сыщется. Полковник любит крепкое на грудь принимать. Зависимость у него. Часто спрашивает, где бы нам запасы пополнить. Увы, но в города не суёмся. И в посёлки тоже. Стороной обходим.
Десять минут, и бутылка пустая. Не ошибся я насчёт наличия других бутылок в рюкзаке Стрелкова. Сбегал он за второй, но пояснил, что больше точно нет. Не услышали мы в голосе уверенности. Разлилась водка по стаканам. Все спят, включая берсерков, а мы бухаем.
– Всё хотел спросить по поводу географии, мужики. Где этот Иерихон, которого
– Видели, – ответил я. – Мы же никуда не уходили во время обеда, Боря.
Стрелков, немного захмелевший, показал мне большой палец. Рукой вытащив из тарелки шмат рыбьего филе, откусил солидный кусок и, жуя, поинтересовался:
– А задумывался ли кто-нибудь о том, как ходят в туалет берсерки? Они ж броню ни разу не снимали. Или снимали?
– Они уходят на час-два каждую ночь, – рассказал я. – Может, помыться и в туалет, а может, и по другим делам. Кто их знает, этих броненосцев. Болтать они не любители.
Я сосредоточился на похлёбке. Угрх, отдам должное и соглашусь с Борей, готовит отлично. Давно в том убедился.
– Я чуть в кучу свежего дерьма не наступил, – решил поведать о не случившемся казусе Андрюха. – Ещё когда мы в горах были. Пошёл мыться к ручью и увидел огромную кучу дерьма. Наступить, впрочем, в неё было нереально. Столь большая, что огуречную грядку можно сложить. Кто знает, может, её берсерк сотворил. Жрут они и вправду многовато, но с их размерами и метаболизмом иначе нельзя. Давайте, мужики, лучше географию пообсуждаем. О дерьме во время еды мне не нравится разговаривать.
– Валяй! – Боря отложил тарелку и принялся разливать остатки водки по стаканам.
– Иерихон там. – Андрюха показал чуть правее направления, с которого мы пришли. – До него примерно четыре сотни километров по прямой. Но прямо не пройдёшь, потому что горы. Мы, считай, почти прямо шли, потому что пещеры. Медведи молодцы, знают кратчайший путь. Если транспортом в Иерихон ехать, то не меньше тысячи придётся отмахать. Горы такие, что пешком с трудом перейдёшь. Всё, конечно же, условно. В этой местности я процентов на семьдесят ориентируюсь. А может, и меньше. Но Могучую знаю. Давно знаю.
Могучая – это река. Родственница земной Волги, которой вряд ли чем-то уступит. Хотя нет, ошибаюсь, Могучая Волгу обойдёт играючи. Не осквернил её человек так, как осквернил Матушку-Волгу.
Я, если сравнивать с Андрюхой, в географии полный ноль. Угрх пытался объяснить, где мы находимся, но только запутал. Знаю одно – идём на север, и таким темпом, который взяли, идти не меньше месяца. Долго. Транспорт нужен срочно.
Ещё медведь-кореш рассказал, что до посёлков пешком около трёх месяцев топать. И не факт, что дойдёшь. Вот если медведь один пойдёт, то раз в пять быстрее доберётся. Человек слаб. Мохнатый не забывает об этом напоминать.