Иной мир
Шрифт:
— Где война, там всегда можно урвать немного деньжат! — Барт, как всегда, был оптимистичен.
— Скорее с десяток ядер в борт получишь. — Не согласился с ним Юр. — Если Олаф пошел на Англию, нам лучше переждать тут. Что в Балтике, что в Ла Манше с Северным морем, будут рыскать каперы, а у нас, хоть и народа теперь более-менее, но против шхуны шансов не будет.
— Да ну, — не согласился Барт, — больно мы им будем нужны! Раздобыть флаг Дании, и — вперед. Ни англичане, ни шведы нас тогда не тронут: кому охота тратить время на проверку нейтралов? Зато навариться можно, кто бы ни победил. Проигравшим потребуется всё, что угодно: победители точно набьют трюмы добычей, так что цены взлетят до небес.
— Давай сначала разгрузимся в Копенгагене, там и подумаем, что делать
Интересно, датчане всегда так придирчивы? На рейде Копенгагена в точности повторилась процедура, которой нас подвергли в Ольборге. Чиновники с подозрением косились на серебряные пластинки наших “каторжников”, совали нос во все щели “Самсона”, и вдумчиво изучали документы на груз. Не найдя никаких нарушений, спустя пару часов, они все-таки разрешили нам заняться своими делами. Кристианссон, рассчитавшись, и приняв зерно с вином, рассказал последние новости. Да, шведы выступили против Англии. Говорят, Теренс Второй сделал попытку нарушить законы Высших, и чуть-ли не ввел рабство. Вроде-бы, со шведами заодно Испания, поэтому Англия, несомненно, падет. Не торопитесь туда, если и собираетесь. Была задумка, зафрахтовать корабль, и не один, для перевозки в Дувр партии балтийской сельди, но теперь купец от нее отказался. Правда, если вы пробудете у нас достаточно долго, то договоримся: надо перевезти в Ревель эль, а оттуда было-бы неплохо забрать груз мяса, Высшие, несомненно, по просьбе Португалии, этого исчадия ада в Мире, наслали на датские стада болезни, и мясо подорожало. В Ревеле, кстати, пить местное пойло не советую: оно и в подметки нашему доброму элю не годится. Датский флаг? Хм… Ну, если сговоримся о фрахте, то — будет вам флаг. Могу, за скромную сумму, еще и документ на корабль сделать — любой моряк видит, что ваш шлюп с датских верфей, а если с документом, так вообще вопросов к вам не будет…
Сумма, конечно, оказалась далеко не скромной, но вполне по карману. Мы, в ожидании обещанного груза, сняли комнаты в трактирах, расположенных по соседству, и теперь половина команды жила на корабле, а половина — на берегу. Утром “вахта” менялась. Во первых, так мы экономили деньги, во вторых — все сходили на берег, и недовольных не было. Юр, Микко, Жан и Барт попробовали заглянуть в местный бордель, конечно, используя личные сбережения. Юр с Бартом вернулись, достаточно разочарованные, и на вопросы отвечали нечто, вроде: “Да ну их, много о себе возомнили”, “Ни одной в моем вкусе”, “Подумаешь, танцевать не умею”… Зато Микко с Жаном, проведя в борделе ночь, выглядели довольными. Ладно — Жан, франки всегда славились обхождением с женщинами, но Микко!.. Улучив момент, я попытался его немного расспросить.
— Артур, бордель — это королевство в королевстве. Девушек мало, поэтому они, за твои-же деньги, ждут еще и романтики. А Барт — ему только в кабаках гулять. С девушками надо ласково, комплименты, всякие ухаживания… Сходил бы сам, чего рассказы слушать? Заплатил на входе, выбрал, поговорил, выпил, понравился, а там, глядишь, и до дела дойдет!
— Микко, что значит — заплатил на входе? Вроде как, еще не…
— Ну… Арт, видишь-ли, хочешь пообщаться с девушкой, значит — надо платить. Бордель ведь не благотворительное заведение. Не сумел с кем-нибудь договориться, половину получишь назад. Сумел понравиться, значит — сумел. Давно я так хорошо время не проводил! — Молчаливый с улыбкой прикрыл глаза. — Там у них такой шикарный сад во внутреннем дворе, море цветов, яблони… Запахи просто с ног сбивают!
— И что, вы в саду, что-ли?.. Ну, прямо на улице, имею в виду?
— Нет, что ты! — Микко широко улыбнулся. — Мы просто там с Матильдой гуляли, разговаривали… Такая женщина, ух!.. Она сюда попала лет двадцать назад, по ее словам, даже в голландской армии служила… Но после двух переходов решила, что ей это и даром не нужно. Хотела накопить денег, открыть лавку по пошиву одежды, или какой-нибудь трактир, но… Словом, пока копит. Черт, честное слово, я бы даже женился на такой, как она. Умная, красивая, кровь с молоком! Вот такая фигура! — Микко очертил в воздухе формы, шире его в половину, и с явным намеком на шикарные женские достоинства. —
— Эй, эй, Молчаливый! — Я даже опешил. — Ты с ума сошел, а как-же “Самсон”, команда?! Ты у нас самый опытный моряк, какая лавка?!
— Ну, Артур, что такого-то? Я на корабле, а жена — занимается лавкой на берегу… Зато у меня будет дом. Жалко, что детишек тут завести невозможно, а представь, как было-бы здорово: ушел в рейс, приходишь, а тебя дома встречает любящая женщина, и орава сорванцов…
Кристианссон не подвел. Груз эля в Ревель мы везли под датским флагом, а в капитанской каюте, в сундуке, лежал документ, подтверждающий, что “Самсон” — датский корабль. Ревель мне не понравился. Маленький городишко, если бы не статус порта, я бы его назвал деревней. Земля, в моем мире считающаяся прибалтикой, тут не имела статуса государства: вольные города раскиданы по побережью, везде — своя власть, свои, впрочем, очень схожие законы. Отгрузили эль, приняли на борт мясо, и — обратно, в Копенгаген. Ветер дул со стороны Швеции, море было достаточно спокойным, шлюп неторопливо шел вперед.
— Парус на горизонте! — Антуан, который сейчас висел на вантах у самой верхушки мачты, показывал вправо. Михаэль, о чем-то беседовавший с держащим румпель Свами, достал подзорную трубу, и начал вглядываться в том-же направлении.
— Похоже, шхуна. И флага я не вижу. Свами, глянь. — Он протянул трубу, и ухватился левой рукой за румпель, впрочем, поддерживая его еще и протезом.
— Точно, без флага. — Свами отдал подзорную трубу обратно. — Не хватало еще наткнуться на пиратов…
Алхимик подтвердил. Шхуна, идет под ветром, точное число экипажа не разобрать, но народа там немного. Корабль не в лучшем состоянии, такелаж в норме.
— С нашей скоростью нам не избежать встречи. — Михаэль помрачнел, и заорал: команда, на палубу, быть готовыми к бою! Шам, ты можешь что-нибудь сделать? Нам заварушка ни к чему, нам бы уйти…
— Давай подумаем. — Шам был спокоен, как удав. — Мы в Балтике, сейчас день. Значит, я могу воззвать к Дер Вею, Рау Ше, и, пожалуй, к Ачаль-Икену, но в последнем я сомневаюсь. В сумерках или ночью предпочтительнее всего была бы вуаль, минут на пятнадцать, сейчас это не сработает. Попутный ветер, на десять минут, не поможет: мы не успеем уйти так далеко, что нас не догонят. Вселить в неприятеля неуверенность можно только тогда, когда силы равны, а так — они видят, что против шхуны будет всего-то шлюп. Могу воодушевить команду, зарядить отвагой, перед абордажем, если таковой последует. — Шам пожал плечами. — Пока, капитан, я посоветую обходиться своими силами. Если Ал прав, и на шхуне немногочисленный экипаж, то атаку вы отобьете. Старайтесь маневрировать, не подставлять “Самсона” под залпы, а уж абордаж с равным противником — обычное дело. Скажешь, если они пойдут на это, я укреплю ваш дух.
— Ладно, Шам, понял. — Михаэль снова заорал: — Пушки к бою, заряжай картечью! Парни, у нас будет возможность дать один залп, если они полезут. Не будем бить по такелажу и корпусу, сразу приготовимся к абордажу. А пока — поднять все паруса до последней салфетки, зарядить пистолеты и мушкеты, разобрать мечи!
Мечи — это, конечно, было громко сказано, на борту мечей было четыре штуки, в основном, все вооружались топорами и топориками. Барт с Юром сосредоточенно набивали порохом пистолеты и два наших мушкета. Жан суетился с частью команды у орудий правого борта — остальные заряжать не было смысла.
Спустя час шхуна, сблизившись с нами на расстояние выстрела, выпустила одно ядро из носового орудия, упавшее метрах в тридцати перед “Самсоном”
— Хотят обойтись малой кровью, — ухмыльнулся Микко. — Думают, торгаш труслив, торгаш отдаст им груз без боя! Не на тех напали, ублюдки!
Мы были в полной боевой готовности. В каюте остались лишь Ал и Шам, им в бою делать нечего.
— Не отвечать. Стреляем, только когда подойдут борт о борт! — Михаэль к своим обязанностям капитана относился серьезно. Я ощущал, как тело слегка дрожит, в предвкушении боя адреналин зашкаливал.