Иной разум. Тетралогия
Шрифт:
– Интересный фрагмент воспоминаний. – Слова опять долетали до Антона как сквозь слой ваты. – Любопытная девочка и не менее странный мальчик.
– Почему вы называете Светлова странным?
– Они оба странные, Миллер. – Такие разговоры между вчерашними детьми, как минимум настораживают. Надо же… В четырнадцать лет, не рановато ли?
– А в каком возрасте, по-вашему, пора задавать себе вопросы о смысле жизни? Когда все уже позади, прожито, и осталось лишь оглядываться назад?
– Язвите Генрих? Ну-ну…
– Нет. Просто мне
– Не ваше дело. – Огрызнулся Зарезин. – ладно, оставим психологию, перейдем к делу. Док, вы уверены, что Дана и наш призрак – одно и тоже лицо?
– Вы некорректно формулируете вопросы полковник. – Ответил Миллер. – Лицо… Даже странно слышать от аналитика такую фразу.
– Не придирайтесь. И не пытайтесь дерзить. Как вы ее идентифицируете? Не по духу же?
– Конечно, нет. Для этого недостаточно данных. Я лишь качественно выполнил порученное задание. Получив образ, мои специалисты произвели обратное моделирование, то есть получили облик молодой женщины от настоящего момента к прошлому с интервалом опорной модели в один биологический год. Простое сравнение полученных моделей с образами, хранящимися в памяти Светлова, дало стопроцентное совпадение – в четырнадцатилетнем возрасте он встречался в сети с девушкой, которая, повзрослев, стала вашим «призраком».
– Хорошо. Это означает, что она не скрывала своего облика, появляясь в сети?
– Да.
– Редкое явление.
– Согласен. Но Светлов, между прочим, тоже не пользовался возможностями виртуалки, чтобы приукрасить свою внешность.
– В этом они похожи. Но девушка, все равно странная… – Зарезину видимо доставляло удовольствие рассуждать вслух, акцентируя моменты, которые явно нервировали доктора Миллера. – Слишком холодная и рассудительная для своих лет. Кстати, зачем вы начали издалека, к чему эти воспоминания раннего детства Светлова, его самообразование, занятия гравибордом?
– Я хотел показать, как рос Антон.
– К чему?
– К тому, полковник, что вы вторглись в рассудок человека, который всего добился сам. И ни разу не предал тех, кому доверял или верил. А вот вы предали его.
– Опять вы за свое!? – Вспылил полковник. – Я никого не предавал, и даже не был знаком со Светловым до последних событий!
– Вы не отделаетесь от меня так просто, господин Зарезин. – Глухо произнес Миллер. – Особый отдел не пугает меня широтой своих полномочий. Я достаточно известен, и, выполнив приказ, выполню и свой гражданский долг, – эти материалы станут достоянием общественности. Как показательный пример, – что может получить в награду человек, верно служивший своему городу…
– Миллер, вы играете с огнем! – С плохо скрытой яростью в голосе предупредил Зарезин. – Вам не приходило в голову, что идет затянувшаяся на два десятилетия война, и случиться может всякое? Например, парочка рагдов, случайно прорвавшихся к зданиям вашей лаборатории? Что здесь останется? Пепел? Подумайте над этим, и не морочьте мне голову своей больной совестью. Следующий материал должен содержать только события, связанные с существом проблемы. Иначе я не гарантирую, положительного отзыва о проделанной работе. Мы ищем ВРАГА! Заткните свою совесть и давайте, наконец, работать. Меня не интересует,
– Да. – Голос доктора опять дрогнул, поддаваясь вернувшемуся страху.
Как любой человек он не мог растоптать инстинкта самосохранения. Его негодование временами, фразами вырывалось наружу, и тут же гасло от соприкосновения с ледяной уверенностью полковника, который не бросал слов на ветер…
– К делу, Миллер!.. – Подхлестнул его голос Зарезина
Прошлое… Два десятилетия назад…
Их подняли по тревоге ранним утром.
Светлов уже забыл, когда в последний раз просыпался от прямого мнемонического вызова. Ощущение надо сказать неприятное, но мобилизующее.
Он резко сел, ИПАМ уже раскрыл встроенный шкаф с боевой экипировкой, который был разблокирован дистанционной командой, еще до пробуждения Антона.
Антон отбросил легкое одеяло, мысленным приказом распахнул окно, [6] ощутив, как в спальню ворвался влажный бодрящий воздух.
Пять часов утра.
Он знал, что сейчас по пустынным автомагистралям спящего мегаполиса, следуя строго определенным маршрутом, стремительно продвигается БПМ [7] , одного за другим забирая бойцов поднятого по тревоге взвода.
Что и где стряслось, он узнает через минуту.
Сержант Светлов был сдержанным человеком. Он не имел привычки сетовать на судьбу, тем более что свой путь Антон выбирал сам. Поэтому сейчас он не испытывал досады от прерванного сна, а молча и быстро экипировался, без суеты и лишних движений, затем взял из стойки ИПК [8] , проверил легко ли опускается компьютеризированное забрало боевого шлема, и только после этого произнес:
– ИПАМ, передай: я выхожу. Остаешься за старшего. – В нотках сухого голоса прозвучала легкая ирония. – Разрешаю вход в сеть для поиска информации. Думаю, к вечеру вернусь, – Светлов окинул взглядом спальню и добавил:
– Убери постель и закрой окно. Все я пошел.
– Удачи, хозяин. – Прозвучал ему вслед синтезированный голос.
…
Антон появился в дверях подъезда одновременно с тем, как к тротуару, резко затормозив, прижалась пятнадцатиметровая, оснащенная восьмью ведущими колесными парами боевая машина. Боковая рампа уже отодвигалась в сторону, открывая доступ внутрь десантного отсека.
Перешагнув низкий, окаймленный уплотнителем порог, Светлов занял свое кресло, пристегнулся, ощущая, как БПМ тронулась с места, резко набирая скорость, и, только совершив все необходимые операции, огляделся.
Рядом в соседнем кресле расположился заспанный Фогель. На Курта мнемонические команды действовали не так хлестко и однозначно, как на других. Взводный снайпер и в бою имел больше свободы для принятия решений.
– Как? – Антон пожал протянутую руку.
– Спать охота. – Откровенно зевнул Фогель.
– Куда выдвигаемся?
– Спроси у Крамера. – Пробурчал Курт. – Только смотри, он что-то злой, наверное, тоже не выспался.
Лезть с расспросами к взводному Антон не стал. Сейчас все соберутся, и Джон сам объявит цель неурочного задания.